С вала прозвучал длинный сигнал, орудия смолкли. Защитники спешно начали отступать с первой линии обороны.
— Какого хрена?! Они же сдерживали натиск. Почему бегут? — Рядом со мной негодовал Джага.
Он прав, вал не захвачен, но его покидают. Причина только одна. Там, что-то что вал сдержать не как не может. А значит…
Белые росчерки рассекли серое зимнее небо накрывая фугасами всё то что, мы возводили последние дни.
— Они там совсем сума сошли, это же наши укрепления!
— Джага. — Я повернул голову к негодующему войну рядом со мной. Дождавшись, когда он на меня посмотрит. — Заткнись.
Сейчас снаряды некто и не думает экономить. Кладут плотно не позволяя перейти на наш берег. Находящиеся на холмах восемьдесят восьмые тоже заработали, обхаживая невидимого противника.
— Воздух!!! Всем в укрытие! — Проорал в рупор соглядатай с биноклем на шее.
Торчавшие над окопами сотни касок в одно мгновение скрылись. Солдаты попадали на дно траншей, закатились под настилы картечниц, вжались в нагромождение мешков с песком.
Над нашими головами пронёсся целый рой вражеской авиации. Лёжа лицом в землю трудно что-либо разглядеть. Вывернув шею взглянул в небо, которое кишело стаями серо-голубых железных птиц.
Несколько из них пролетели достаточно низко, чтобы заметить их черты. Тело, словно сплавленное из двух приплюснутых труб, по шире с низу и по толще с верху. Кабина похожая на глаз мухи покрыта оксидом-алюминия или чем-то подобным для защиты от солнца. Прямо за ней начинаются изогнутые крылья, крепящиеся под прямым углом к корпусу. Половина крыла сначала идёт вверх до бочка образного винтового двигателя. Далее вторая половина уходит в корпус. Затем идёт хвостовое утолщение примерно в пол тела, заканчивающиеся трёхлистным клевером хвостовика. Под брюхом меж, сложенных шасси прикреплены одинарные колбасы авиабомб.
Со свистом разрываемого воздуха и оглушающим гулом двигателей они продолжают проносится. Не обращая на нас внимания. Позади одна за одной начали огрызаться зенитные орудия. Не которые из солдат поднялись, стреляя в небо.
Земля под ногами дрожащая от рвущихся снарядов в переди, стала доносит вибрации и, с другой стороны.
Понятно, их цель артиллерия. Пушки должны быть не плохо прикрыты от авианалётов. Однако плотность обстрела сразу снизилась. Искренни надеюсь, что мы не останемся без прикрытия.
— Близко.
— Что? — От проснувшегося Правика болтающегося на поясе чуть не выронил винтовку.
— Они уже близко. — Сонно протянулось у меня в голове. — Не живые… не съедобные…не интересные… … …
Хмм, это он во сне что ли говорит?
— Хтоники! Впереди Хтоники! Огонь на подавление по сигналу! Ждать приказа!
Ого, я про нашего лейтенанта уже успел забыть. Постоянно где-то пропадает, а тут объявился.
На взрытом вале появились первые дёрганые фигурки с пиками. Едва их начали теснить наступающие следом, они свалились в низ ломаясь об бетонные выступы дотов. Продолжающая полить артиллерия не плохо прорежет мёртвое мясо. Те, кому удаётся пройти напарываются на засеку или намертво запутываются в колючей проволоке.
Всё же всему хорошему приходит конец. Похоже авиация Руслонда не смогла целиком выполнить свою задачу, поэтому ближе к сумеркам они подключили к делу артиллерию, не смотря на риск. Нашим пришлось перевести огонь на противоположный берег, дабы враг не сровнял нас землёй. Только вместе с этим исчез сдерживающий фактор, и волна мертвецов буквально затопила сначала вал, а затем буквально смяв телами засеку накатили на палисадник.
Поднимаясь по телам уже полёгших. Хтоники неумолимо наползают на укрепления бестолково тыкая в воздух пиками. В ответ их забрасывают гранатами, раскалённые до бела картечницы прорубают целые просеки в мертвящем море.
С оглушительным матом по окопам пронеслись сержанты, подгоняя солдат спешно разматывающих скреплённые пожарные шланги. Сейчас они будут использоваться, для ровно противоположного, чем их изначальное предназначение.
По команде по рукавам пошёл поток горючей жидкости. Судя по запаху, бензин. Надо же даже этим отходам керосинового производства, нашлось полезное применение. Едва удерживаемый десятками рук шланги, вздрогнули под давлением извергнув из себя тугие струи горючего.
По команде солдаты отступили с палисадника. Как только натиск хтоников перестали сдерживать. Они взобрались на укрепления, только для того чтобы сгинуть, захлебнувшись гиене огненной. Начавшая окутывать нас ночь тут же отпрянула, уступив свои владения свету пламени. Солдаты закричали, ликуя, тряся оружием, из которого большинство так сегодня и не выстрелило.
К середине ночи артиллерийские залпы смолкли. Остаётся надеется, что взрывная дуэль осталась за нами. Даже если и так не хочу думать сколько всего осталось снарядов у наших пушкарей после целого дня пальбы. Хтонические волны накатывали на наши укрепления ещё шесть раз. Целиком под собой похоронив палисадник, выдрав под ноль засеку, умудрившись даже вывернуть надолбы.
Гетлонд разменял первую линию обороны на реке Пуртсе, на несколько десятков тысяч псевдо-жизней. С трудом верится в успешно отражённый натиск такой орды. Само собой, в происходящих событиях, не кто не мог позволить себе покинуть в вверенный ему боевой пост. Не смотря на то что, наши подсумки по-прежнему полны, а стволы винтовок блестят.
Бойцы не в лучшем виде. Стоять тридцать часов, без движения в мороз. Многие, из которых ещё и побывали в газовом облаке. Нужду и ту приходится справлять, не отходя с места. Прекрасно понимая это Русладцы сделали очередной ход. Под самое утро над присыпанными снегом окопами пронеслись крики: — «газы»! Вновь взвыла серена. Солдаты отреагировали с бессильной злобой. В этот раз спокойно, грамотно, без суеты начав выполнять необходимое в такой ситуации.
Не имеющие защиты отошли к третьей линии обороны. Остальные же остались, не шевелясь на своих позициях. Сейчас ветра нет, из-за этого облако не разносится по округе, а медленно ползёт непроглядной мглой накрывая нас. На происходящие трудно смотреть равнодушно, когда ты понимаешь, что тебя от смерти отделяет несколько миллиметров резины.
Густое облако бесшумным убийцей медленно и неотвратимо стало затапливать окопы с траншеями. Ощупывая нас своими белёсыми щупальцами. Ища брешь в защите самых не везучих.
— Студер. — Сдавленно прозвучал голос, Яков Николаевича сквозь безликую маску противогаза.
Он смотрел, указывая на меня пальцем, точнее мне на грудь. Я провёл рукой по грязной шинели, не понимая в чём дело.
— Хобот. — Голос Яков Николаевича, прозвучал совсем придушенно сквозь маску.
Поднеся трубку противогаза к смотровым окулярам. Уставился на поперечную дыру в гофре у основания фильтра. Вот же срань! От холода лопнула. Выдернув трубку заткнул её ветошью, когда-то бывшей носовым платком.
— Джага, помоги ему.
— Ща. Ты держись, давай. — Джага перекинул мою руку себе через плечо. Потащил увлекая в земляной лабиринт.
Мы пробежали порядка ста метров упарившись в развилку. Пустяк, но без воздуха такое довольно трудно проделать.
На окулярах собрался конденсат, тело отяжелело, а в груди стала нарастать боль. Нет, это не признаки отравления, а банальное удушье. Через перекрытую трубку не только отрава не проходит, но и воздух.
— Сука, тут тупик. Значит нужно было сворачивать на лево. Подожди немного.
Легко сказать, подожди. Мир начел затухать, а ноги заплетаться.
— Да, ладно и тут тоже! Придётся вернутся.
Сколько прошло? Больше двух минут? Думаю, чуть меньше. Учитывая, что я продолжаю двигаться, можно сказать иду на рекорд.
На третьей минуте падаю кулём прямо в густом облаке газа. Из последних сил рывком сдёргиваю бесполезный противогаз, делая последний, глубокий, смертельный вдох.
Так я подумал, так подумал Джага попытавшийся натянуть на меня бесполезную маску. И так бы подумали все остальные…, остальные солдаты и офицеры Гетлонда.