На пригорок перед нами метрах в десяти вбежал Джага.
— Яков! Яков! Сюда, давай сюда, живее!
Яков Николаевич быстро поднялся, однако я успел поймать его локоть.
— Тебе нужно лежать.
— Что мне нужно, я сам решу.
— Это приказ.
В ответ я лишь покачал головой, указав рукой за спину в сторону в одночасье уничтоженной армии.
— Ладно. Обопрись на меня, старайся делать шаг вместе со мной.
Скрытое за тучами уходящие за горизонт тусклое зимнее солнце, всё же даёт достаточно света, чтобы показать всю картину целиком.
Впереди, по равнине пересекая линию укреплений, до который мы так и не добрались, резво преодолевают десятки необычных гусеничных машин, выбрасывая позади себя облака сизого дыма.
Похожие на закрытые со всех сторон панцирной бронёй меки. Только длиннее и выше, первая треть машины похожа на щучью морду с вращающейся на сто восемьдесят градусов орудийной башней семьдесят шесть миллиметров. На оставшихся двух третях идёт возвышение, из которого по обеим сторонам торчат по две картечницы. По центру крыши есть ещё одна орудийная башня с тридцатимиллиметровым орудием и смотровыми щелями.
По обеим сторонам, немного обгоняя их, идут гусеничные ромбы с поднятыми вверх носами для более лёгкого преодоления препятствий. У них по одному тридцатимиллиметровому орудию с каждой из сторон. На верху для ведения фронтального огня также установлена картечница.
По центру позади медленно и значительно тяжелее движется последняя группа техники. Стальной прямоугольник с четырёхгранным носом, в центре которого вперёд смотрит ста шестидесятимиллиметровая пушка. Не смотря на свой вес, эта техника всё равно идёт быстрее подавляющего числа юмбор, километров под двадцать. Пожалуй, в скорости с ней могут посоперничать лишь шагоходы. Но за счёт гусениц они могут игнорировать неровности ландшафта, так что на пересечённой местности они наверно уделают и их.
Сначала самолёты, теперь вот это. Что у них там вообще в проектных институтах и технических бюро творится?
Мы так и продолжали стоять, словно загипнотизированные, пока Яков Николаевич с моей тушкой на плече не поднёс к глазам командирский бинокль, вглядываясь во множество тёмных точек, быстро двигающихся следом за техникой. Поводя головой с прижатыми окулярами, остановился, всматриваясь в кромку леса километрах в десяти от нас. С минуту в полумраке деревьев, что-то высматривал. Отняв оптику от глаз, сказал одно слово: — «химеры».
Словно подтверждая сказанное, из подлеска вывалилась четвёрка искусственно созданных высших хищников. Размером с лошадь, своими острыми мордами напоминающие собак. Вместо носа у них два длинных, толщённой с палец, усика, которыми они определяют химический состав воздуха. Ходят слухи, что они чуют человека на расстоянии в сотню километров, могут взять след спустя месяц, и способны распознать запах того, что не имеет запаха, например, стекла. На голове два вытянутых всегда стоящих торчком уха, могущих услышать, как топает муравей. Только с глазами туго — видят всё в чёрно-белом цвете в расфокусированном состоянии. Ходит теория что, это для того, чтобы видеть исключительно движущуюся цель перед собой, не отвлекаясь на другое.
Их тело затянуто искусственной кожей толщиной в несколько сантиметров землисто-серого цвета, а голова и шея покрыты крупной матово-железной чешуёй. Хвост, составляющий треть их длинны, помогает им маневрировать на предельных для них скоростях, которая составляет около восьмидесяти километров в час. Вполне достаточно, чтобы догнать любую отступающую добычу.
Для расправы с жертвами у них есть металлические когти, длинной с нетривиальный клинок и такие же металлические зубы, которые не только располагаются в два ряда, но и все до одного являются клыками треугольной формы. Не очень-то и нужны жевательные зубы если тебя кормят через трубку.
Не знаю, что у них там с внутренним устройством, ибо это секретные сведенья. Зато достоверно известно о их живучести и неприхотливости к погодным условиям. Из слабостей — плавают скверно, крайне чувствительные органы чувств, из-за чего их можно достаточно легко дезориентировать и самый главный недостаток — их биологическое начало. За основу брались различные животные, слабости убирались, а сильные стороны гиперболизировались.
Но для военных целей нужен был не просто сильный и опасный зверь, а ещё и могущий подчиняться командам, и выполнять простейшие задачи. Для этого им нарастили мозгов, не забыв раздуть гиппокамп. Из-за чего, да да, всё семейство химер страдает врождённым психозом, запредельной раздражительностью и, как следствие, непомерной агрессивностью ко всему. Нужно приложить массу сил и учесть множество вероятностей, прежде чем бросать этих тварей в бой, а иначе они, вероятнее всего, начнут кровавую баню со своих же хозяев.
Учитывая то, что русландцы выпустили сразу стаю, они уверены в том, что всё схвачено и нужно лишь зачистить местность от чудом уцелевших, вроде нас. Химеры для этой задачи подходят идеально.
— Стоять, суки! Вы куда, мать вашу!? Стоять, я сказал!!! — Надрываясь заорал Яков Николаевич на двух бойцов, ломанувшихся вниз с холма.
— Ща я их. — Джага вскинул винтовку.
— Не нужно, выстрел только привлечёт внимание.
— А твой крик по-твоему не слышали?
— Там… — Палец Яков Николаевич ткнул в наступающую армию. — …тарахтит по меньшей мере пара сотен этих странных меков и идёт тысяч двадцать пехоты, уж явно они движутся не молча. А вот выстрел явно будет выбиваться из этой идиллии. Не армия, так химеры среагируют. Думаю, им дали именно такую команду. Русладцы тут уже считай на своей земле, а значит палить незачем. Если кто и будет стрелять, то только враг, то есть мы, а значит нас нужно порвать.
На лице Джаги отразился мыслительный процесс, после чего он опустил винтовку, сплюнув в сторону дезертиров.
— Тогда как поступим? Что теперь делать? Мы никак не успеем обогнать армию, да и вряд ли до Таллина теперь останется хоть один безопасный участок. Оборона северного направления пала.
— Я не знаю, что мы будем делать дальше, но я знаю, что нужно делать сейчас. Убираться с пути армии Русланда и делать это как можно быстрее. Нужно поторопится, тогда примерно часа за два сможем добраться до озера. Вряд ли армия будет тратить силы на поиск единичных уцелевших солдат, а химеры даже если и сунутся к воде, то только на берег. А там полно бухточек где можно будет переждать пару дней. Пока основные силы не уйдут. Дальше там уже решим, куда и как.
— А раненые, с ними что?
Яков Николаевич посмотрел на меня.
— Сможешь сам идти?
— Смогу. — В доказательство сполз с его плеча и выпрямился пошатываясь.
— Тогда я и Джага понесём носилки с Черкашём, а ты Студер тащи себя. Остальным… даруем им вечный покой…
Повисла тешена. Другого выхода нет. Лучше это сделаем мы быстро и безболезненно, чем до них доберутся химеры или вовсе они угадят в плен. А раз другого выхода нет, то и сотрясать воздух пустыми стенаньями бессмысленно. То что необходимо, приходится делать не смотря не на что.
Глава 14
— Г-готово же, с-с-снимай.
— Огонь и так еле горит, без Якова Николаевича всё равно есть не будем.
— М-м-мы ему оставим. — Джага протянул синюшные пальцы к последней мятой банке консервы, стоящей на проволочной треноге над огоньком из нескольких щепок.
Ложка глухо ударила его по покрасневшим костяшкам. Отдёрнув руку, он зло зыркнул, но тут же успокоился, понимая, что не прав.
Брезент над головой зашуршал и в проход нагло залезла любопытно сунувшаяся ветка лапника, покрывавшего верх нашего шалаша. Яков Николаевич скользнул внутрь, сразу принимая горизонтальное положение. Ибо в шалаше можно находится только лёжа, чтобы не привлекать внимания возможного наблюдателя неестественным нагромождением ветвей.
В открытое всего мгновение укрытие незамедлительно ворвался злой влажный ветер с озера, от которого чахлый огонёк едва не затух. Не мешкая прикрыл его ладонью, чувствуя едва ощутимое тепло от огня лишь в нескольких сантиметрах.