— Тебе кажется это выходом, и я не стану этого отрицать, но всё же подумай если не о себе, то о своей сестре. На кого ты её оставишь.
Колючка опустила голову, а её плечи задрожали, но она всё равно протянула мне развёрнутую руку.
— Прошу… — Едва слышно произнесла девушка.
— Понимаю тебя, но я не стану этого делать.
— Что ты несёшь?! Понимаешь, говоришь!!! Ты не хрена не понимаешь!!!
— Понимаю, и лучше, чем ты думаешь… — Немного помолчав. Решился. — Когда-то жила девушка из очень хорошей и религиозной семьи. Однажды она поссорилась со своими радетелями и переехала в город. Там оказалась всё, не так как она ожидала. Она оказалась никому не нужна, и всё же ей повезло встретить отзывчивых людей из дальних земель. Стала с ними жить и радоваться жизни. Вот только у этих людей быстро закончились деньги, и они решили по-быстрому подзаработать. Устроили аттракцион для моряков: «Один раз в любую дырку. Всего за одну крону». Девушка смогла вновь осознать себя спустя пять месяцев в доме милосердия уже беременной. Она бросилась сразу к родителям, но те вышвырнули, назвав «портовой шлюхой». Грязные новости расползаются очень быстро. «Шлюха» — так её начали называть. Ещё через четыре месяца у неё родился сын. С дочерью она может быть и смирилась бы, но не с сыном. В этом мелком ублюдке она видела всех тех, кто с ней это сделал. Только страх перед наказанием не давал ей его зарезать или утопить. Она пыталась избавиться от него иначе: морила голодом, забывала в хлеву со свиньями, регулярно била. Но он всё не подыхал. И каждый раз, когда она его видела, не забывала сказать, кто он, подробно описывая то, как он появился, высказывая в конце каждый раз одно и то же: «что это он во всём виноват». И в ссоре с родителями, и в изнасиловании, и в своём рождении, и в её дерьмовой жизни — это всё он. А сын сидел перед ней и говорил сам себе: «твоя вина, твоя вина, твоя вина». Так продолжалось долгие годы. Пока эта женщина не сдохла от туберкулёза и постоянного пьянства. И каждый раз, когда сын вспоминает о ней, он повторяет: «твоя вина»…Так что, думаю, я всё же знаю, о чём говорю…
— Филин, Филин!!! Быстрее! Быстрее! Там, это, того, ну это… — парень не как не может набрать в лёгкие воздуха. — …языка сейчас убьют! — Запыхавшись, доложил один из тех, кто был со мной на штурме.
Глава 17
У постройки оказалась небольшая, но очень злая толпа. Гром и ещё двое пытались изо всех сил угомонить желающих мести людей. Их можно понять, у самого руки чешутся из гада жизнь по капле выдавить с применением инструментов из подвала. Особо не церемонясь, растолкал людей, подошёл к шурду и со всей силы нанёс удар в живот пленнику. Толпа замерла.
— Какого хрена вы тут делаете! — Зло выплюнул я.
— Мы…
— Да, вы! Отвечайте!
— Ну, это, помочь, хотели, вот… — Неуверенно раздался голос.
— Благодарю, не требуется. Я и Гром будем сейчас проводить процедуру дознания.
— Мы хотим это видеть. — Вышел вперёд мужик, который меньше всего хотел сюда идти.
— Нет.
— Но…
— Пасть заткни! Мы захватили лагерь, полный трофеев, которые нужно собрать. Так же требуется выставить дозор, позаботиться о пище и об освобождённых пленных, которым сейчас нужна медицинская помощь. А вместо того, чтобы озаботится этим, восемь здоровых лбов ломятся на допрос к одному шурду! Повторять не стану. Отправляйтесь в лагерь и займитесь делом. Сейчас же! — Довольно быстро помещение опустело.
— Здорово ты их!
— Гром, какого чёрта!
— Т-т-ты о чём? — Осаженный моим тоном спросил он.
— О том, что командир группы не может усмирить буйное мужичьё, которое должно ему подчинятся. Раз уж взял на себя ответственность, будь добор соответствовать. Ты тут главный, а значит ты — закон. Любое твоё слово должно восприниматься как приказ. Здесь самая настоящая война. Любая вольность может быть фатальной.
— Я понимаю. — Тихо отозвался Гром.
— Похвально. Тогда давай ты сейчас пойдёшь к остальным, организуешь их и проследишь, чтобы они половину ценных находок по карманам не растащили.
— Тебе разве не нужна помощь?
— Со мной останутся двое. Справимся.
— Тогда давай так и поступим.
— И ещё кое-что. Если найдёте вытянутые склянки с бордовой жидкостью и названием «инаин», отдайте девушкам. Они очень неплохо заживляют раны.
— Я понял.
Теперь настала очередь шурда. Его морда превратилась в один тёмно-синий кровоподтёк, по его телу проходит мелкая дрожь. Боится. И правильно делает.
Сам гад крупнее своих сородичей, только его телосложение не вызывает опасения, как, например, у кабальеро. Сняв со стены факел, я опустил его на земляной пол, положив на пламя нож. Шурд неотрывно смотрел на раскаляющееся лезвие.