Он принял меня за труп? Эта мысль больно кольнула, и я схватился за грудь. Она была испещрена множеством ран. Тёмно-багровые отметины вокруг которых засохла кровь. Как? Как я всё ещё жив? Вызвал сокет, затем раздел «физическое состояние». Тут были отмечены все мои повреждения, вот только они были безразличного серого цвета. Словно система говорила: — «Да, я хз что с тобой».
Внимание: корректное отображение данных затруднено в связи с активным заданием «Верни меня».
Подумав, ко мне пришли облегчение и страх. Душа. У меня её сейчас нет. Отдельный вопрос: как функционирует тело, если она так важна, что я без неё даже умереть не могу. Впрочем, кто сказал, что я умер. Я жив. Положив руку на грудь, я почувствовал биение сердца. Всё ещё живой. Душа сейчас находится в плену у той статуи. Если я выполню условия договора, она обещала мне её вернуть. Только сомневаюсь, что душа сможет вернуться в мёртвое тело. Так что нужно попытаться не угробить себя…окончательно.
Нет! Нет. Сейчас не время думать об этом. Соберись! Ты жив и плевать, как. Значит, задача вновь в приоритете. Судя по тому, что всё ещё темно, провалялся я не так уж и долго.
Выпростав себя наружу, понял — я голый. Взрывом сорвало часть и так потрёпанной одежды, а пока выбирался наружу, с меня сползло и то немногое, что на мне оставалось. Особенно обидно за медальон, который остался как плата мертвецам.
Прилипнув к ближайшему валуну, аккуратно выглянул. Сейчас нахожусь на противоположной стороне лагеря, аккурат на дальнем конце улицы, где располагалась ставка воеводы. Отсюда до неё даже дальше, чем от стен арены. Зато большие расшитые шатры, в которых предположительно и были шаманы, стали намного ближе. Они находятся справа на небольшом пригорке в вырубленной рощице, всего метрах в двухста.
Лагерь может и был поставлен наспех без всяких укреплений, но, неприятно это признавать, расположился грамотно, двумя овалами. Первый, большой смотрящий на арену, был солдатским. Второй, малый являлся улицей, в домах которой расположились кабальеро. Там же, в самом большом доме, находилась ставка. Улица была разрезана пополам дорогой, поэтому по ней было легко в случае чего уйти. Шаманские шатры стоят чуть в стороне. Единственный проход к ним — через ту самую улицу. Со всех остальных сторон их прикрывали развалины чего-то огромного, на чьём гребне выстроились часовые, смотря сверху на руины. Строго говоря, сам пригорок шаманов тоже был развалинами, которые под действием лет занесло землёй с выросшими на нём деревьями.
Трудно сказать, насколько уместно так думать, но мне повезло. Технически я уже находился на улице, причём на противоположной стороне дороги. Здесь не было часовых. И нет, не потому, что шурды не хотели смотреть на выгребную яму, они тут просто не нужны. Овраг слишком глубок и широк, а его края находятся под большим углом. Вероятно, это когда-то был один из многочисленных каналов, без мостков его не пересечь. Да и руины, на которых бурно растут кустарники, являются сами по себе очень неплохой преградой.
Двигаясь от тени к тени на корточках, я довольно быстро приблизился к вырубке. По уму следовало сначала одеться и достать хоть какое-нибудь оружие. Заострённый каменный осколок, сжатый в моей руке, явно плохо подходил на эту роль.
До шатров метров пятьдесят. Рядом стоит несколько палаток, между которыми ходит обслуга. Это не стражи — у них нет чёткого графика. Я и так рискую. Так что была-не была. Мысль отсидеться была отвергнута сразу. Не потому что она казалась мне трусостью, а потому что мне бы тогда пришлось провести эти три дня в единственном безопасном месте, а именно в канаве с трупами, ибо если шурды не уйдут, то и за периметр мне не пробраться. Как я буду уходить после свершения задуманного — не знаю. Исключительно надежда на то, что со стороны шаманов будет запасной проход. Они, как никак, ценные единицы, и в случае чего у них должен быть свой путь отхода.
Аккуратно отодвинув полотно одной из палаток, заглянул внутрь. Во мраке разглядел силуэты спящих шурдов. Поляну осветил приближающийся свет факела. Воин, ничего не увидев, продолжил свой неспешный обход.
Высунув голову из палатки, на животе заполз под телегу, стоящую вплотную к одному из шатров. Снизу вверх, медленно начал разрезать ткань, пользуясь экспроприированным скребком. Тьму в шатре разгоняла одна единственная лампа, изнутри он казался больше, чем снаружи, со сторонами десять на десять и высотой метра четыре — настоящий походный дом. Тут даже массивный стол и пара шкафов имелись.