— Ты о магии?
— И да, и нет. Магия — это наше земное название всего того, что мы не понимаем. Здесь каждое проявление альтернативных физических законов называется по-своему. И не просто так.
— Тебя что, давно не били? И ты решил испытать моё терпение?
— Да я вот уже к сути подошёл. Ладно, чёрт с ним, будем называть это магией. Но знай, это не так. В мире существовали места силы. Над ним или вокруг такого места, не знаю точно, был построен этот город. Когда всё полетело в бездну, туда же отправилась и магия. Точнее её законы. Сами силы остались в мире, но перестали подчиняться как раньше. А город избежал этой участи за счёт источника, на котором стоял. И тут… — Крысарий посмотрел внимательно мне в глаза. — Тут нужно пояснить две вещи. Перво:, за пределами города работают другие законы. Приближённые к земным, но магия там сама по себе. Никому не подчиняется. Вроде своеобразных вихрей скитается по миру, случайно что-то разрушая или создавая. Скажу сразу, подробнее об этом рассказать не могу, потому что никто не бывал достаточно далеко за пределами города. Грёбаная ловушка. — Пробурчал Крысарий вновь заливаясь сивухой. — Второе: в городе есть законы. Магия здесь на своеобразной привязи. То есть аномалии, магические ловушки и предметы, имеющие магические свойства, не могут сменить своё положение по собственной хаотичной воле. Лишь при помощи живых. В отличие от мира за границей города. По прошествии лет магические проявления здесь не угасли, продолжая нести службу давно почившим хозяевам, оберегая их имущество.
Крысарий выдохнул, а я с силой потёр виски.
— Таксс-с. Аномалии и ловушки я так понял — это антифизические проявления. Вроде растущих из земли живых проволочных щупалец.
— Нет. Ловушка — это то, что нельзя заметить. Она срабатывает только один раз и исчезает навсегда. Ты понимаешь, что она там была, когда ты уже мёртв. Без специального навыка или заточенного под это дела магического предмета её нельзя обнаружить. Но на окраине здесь и дальше их практически не осталось, лишь у самого центра. А аномалии — это полуживые проявления силы. Они бывают трёх видов: малые, большие и движущиеся.
— Полуживые?
— Именно. Им не нужно ни есть, ни спать, ни срать. Аномалии неразумны, но некоторые из них могут проявлять зачатки сознания. Иногда они могут делиться частью себя с предметом, находящимся в радиусе их досягания. Это может быть абсолютно что угодно, только не живое.
— Что они могут? Такие предметы.
— Они сами по себе довольно редкие. Даже так, большая часть из них может то же, что и аномалия, в которой они были найдены. В редких случаях они приобретают собственные свойства.
— За ними тоже разведчики охотятся?
— Угу, только в аномалии специально они не лазят. Попадания в них — это почти всегда верная и очень мучительная смерть. Всё, что из них когда-либо доставали, было добыто случайно. Разведчики помешаны на центре. Неделями там пропадают, возвращаясь в селение лишь чтобы пополнить припасы. Попутно таща всякие штуки. По большей части всякое старьё: ржавые механизмы, черепки, глиняные таблички, которые никто не может прочесть. Может на них написано, как пройти к сортиру. А Губернатор и Нур носятся с ними как с писанной торбой. Всё ищут что-то. Только никому не говорят, что.
— Стелла внизу тоже находка из центра?
— Ага. — Крысарий сморщился как от зубной боли. — От них постоянно голова болит. Хоть и приносят пользу.
— Она не одна?
— Две. Одна внизу, вторая рядом с резиденцией Губернатора. Они создают иллюзию. Ну, то есть не совсем. Скорее — оптический обман. Как, как…вот! Как с суповой ложкой. С одной стороны, твоё отражение тонкое, едва различимое, а с другой наоборот раздутое. Если стоять на земле или на небольшой возвышенности, то селение не увидеть. А вот с воздуха мы как на ладони. Я так слышал. Не знаю, правда или нет. Знал бы ты, как мы этих дур сюда пёрли. Всем селением почти четыре дня ночью и днём всё катили и катили, будь они не ладны! Сорвал спину себе из-за них, потом неделю встать не мог.
— Кто такой этот Губернатор? — Прервал я отошедшего от сути рассказчика.
— Глава и основатель селения. Суровый мужик, скорый на расправу, но сильный и справедливый. Мне не нравится, что он роется в том, что погубило хозяев города. Но лучшего предводителя, чем он, нам не сыскать. Мы живы благодаря ему. Он, считай, основал это место, прибыв в этот мир в самый первый прилив.
— Под словом прилив ты ведь не имеешь виду земное явление? Поясни что это такое.