Мы удобно расположились. Януш достал коньяк. Мы чокнулись.
— За встречу.
— Дай Бог — не последнюю.
— Двое нас осталось. Сначала Матеуш, потом Анджей. Оба в горах.
Лицо его застыло.
— Знаешь, — сказал он, — а я бросил горы. Брюхо растет, и сам на себя иногда злюсь, но с тех пор, как лавина на Дхаулагири накрыла Матеуша, я стал бояться гор… Ты не поверишь, семь лет назад я чуть не угробился на Кежмарском перевале. Эту трассу мы с Матеушем когда-то проходили за два часа с закрытыми глазами, а тут… Плохо. Ну а ты — все еще на тропе?
— Я? Да хожу иногда, но знаешь, с тех пор, как пару лет проторчал в Закопане, как-то мне это приелось.
Януш посмотрел на меня с любопытством.
— Ты работал в прокуратуре в Закопане? Я не знал об этом.
Мы снова наполнили рюмки.
— Поехали. Да, так получилось. После развода с Гражиной…
— Ты развелся с Гражиной? — Он был изумлен. — Батюшки, смотри-ка, а я ничего не знаю… Совсем утонул в своих бумажках, а тут столько всякого произошло…
— Ну, Анджей не позволил, кажется, тебе совсем утонуть в бумагах, — возразил я.
— То есть? — спросил он, выключая радио.
— Я знаю, что вы встречались незадолго до его смерти. Я тогда два года торчал в нашей горной столице и был отрезан от всего мира. Потом вся эта история… Ты знаешь, что это дело попало ко мне?
— Нет, я не знал… — пробормотал он. — Собственно, после смерти Матеуша мы практически не виделись… Извини, а за каким чертом ты потащился в Закопане?
— Я оставил квартиру Гражине, нервы у меня были ни к черту, ну жить негде, вот я и решил уехать. Постоянная прописка у меня осталась варшавская, а там… вроде командировки. Понимаешь, командировка на восемьсот дней. Мне это пригодилось, я не жалею… А что у тебя?
— Ничего особенного. С тех пор как я стал нотариусом, потихоньку старею среди своих бумаг. Но я люблю эту работу.
— Ты всегда был педантом.
— Ну был, был. А ты думаешь, что в архивах такой уж порядок? Мы все время чего-то ищем, всегда что-то не совпадает. Бывают дни, когда меня не видно из-за папок с делами. Твое здоровье!
— Хоп.
— Анджей был у меня осенью прошлого года — когда, точно не помню. Появился как всегда неожиданно…
— Чего он хотел?
— Судился из-за статьи. Какое-то странное название… погоди, как там… „Слишком много одному типу“…
— Человеку.
— Да. „Слишком много одному человеку“. Речь шла о том, что этот тип, во-первых, обманом» получил ветеранскую пенсию, не имея на это никаких прав, а во-вторых, была какая-то темная история с земельными участками. Анджей подробно расспросил меня обо всем, что я знал на эту тему, сам-то он не слишком хорошо в этих проблемах разбирался, а слово было сказано, точнее, написано, и следовало все это доказать юридически. Этот оборотистый товарищ купил участок за двадцать пять тысяч злотых…
— А сколько он стоил на самом деле?
— Тысяч сто, а может, и больше. Я сам участка не видел, Анджей показал мне фотографию. Я объяснил ему, что участок могли предложить как уцененный. Надо было как следует разобраться — кто и почему принял такое решение. Я дал ему пару уроков по земельному праву, показал, как пользоваться кадастровой книгой. Больше он не появлялся.
— И не звонил?
— Нет, по-моему, нет.
— Секретарша в редакции сказала, что перед самым Рождеством вы договорились встретиться, но он уехал и не успел предупредить тебя. Просил, чтобы она сообщила тебе об этом.
— Ах да, я вспомнил. Кажется, он что-то нашел в Кракове и опять хотел со мной посоветоваться.
— Что нашел?
— Насколько я понимаю, тип, с которым он судился, имел второй дом, кажется, на другую фамилию, не знаю, правда, не знаю. Поищи в его бумагах. А что тебя в этом деле… — Он замолчал и вопросительно посмотрел на меня.
— Еще не знаю, — сказал я. — Но надо бы поглядеть на этого Хробика, или как его там.