Я решила ничего им заранее не говорить. Скажу в воскресенье. В воскресенье же и соберемся. Пятнадцать, максимум двадцать минут. После кино. Я положила перед собой часы, вроде бы для того, чтобы проверить себя, а на самом деле — доставить себе удовольствие еще раз все перепеть.
Между прочим, Тенгиз вчера хвалил не только мою кулинарную изобретательность, а еще — пуще того! — мою музыкальность, с жаром утверждая, что куда там до меня такой-то и такой эстрадной знаменитости. Разумеется, у меня достало юмора, чтобы не принимать этого всерьез. И все же? Если дать мне в зубы микрофон… Нет, не хочу. Не мое.
Но где же мое? А может, и искать уже не надо? Может, этот невеселый дом, отгороженный от мира? Эти девчонки, орущие во всю глотку свои немыслимые песни, такие бесшабашные и такие, в сущности, неприкаянные, несчастливые? Бывают минуты, когда мне кажется: да, нашла, это и есть мое. Вот сейчас такая минута. Интересно, что я скажу завтра?
Опять про Ирэн. Умная, да? А вот я тебе сейчас расскажу, увидишь, какая умная.
Я в самоподготовке убиралась. А она Томку позвала. Сидят, лялякают. Дверь хотя и притворена, а слышно. Правда, слов не разобрать, а понятно: Ирэн так спокойненько, культурно — уговаривает. А эта мыркнет чего-то, голос хрипатый, вредный — чихать она хотела. Я уже из-под столов-стульев сор повымела, подоконники вытираю. Выходят. Томка тут же понеслась куда-то. А Ирэн как стала в дверях, так и стоит, задумалась. Я тогда засвистела на мотив «Какой ты был, такой остался». И что думаешь — поняла! «Ты не про Тамару ли?» — «Точно, — говорю, — зря стараетесь». А она так печально: «Знаешь, я сама этого боюсь». — «Господи, — говорю, — боитесь! Может, еще ночи из-за нее не спите?» Представь, что говорит! «Да, иногда долго не могу заснуть». Умная!
А о других девчонках, думаешь, понимает? Ничего не понимает. Воображает, они за нее в огонь кинутся. Ну, правда, найдутся такие, что кинутся. Первая Дашка. Немирова, может. Савченко Ольга. Лидка. Герасим, пока собираться будет, весь дом сгорит. Ты, может, спросишь, а как я?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Точки — это я думала. Думала-думала, ничего не надумала. Вот пусть загорится, тогда увидим.
А про девчонок так скажу. Они вокруг нее — «Ирэночка, Ирэночка», а помани их пальчиком, забудут, как и звать. И такая меня досада на нее берет: ну что, не видит, что ли, какие они?! Все для нее Машечки-Дашечки, дорогие-миленькие…
А теперь слушай дальше.
Вчера воскресенье было. Этот день девчонки ждут не дождутся. А мне — что воскресенье, что понедельник со вторником. Правда, кино. Еще танцы. Ну ихние танцы смех один. Пыхтят и топают.
Ну вот настало утро. Мы встали. Кровати заправили, кто умылся уже, кто своей очереди ждет. Ирэн заявляется. Девчонки загалдели. Ночь одна прошла, а они — будто год не видались. А у нее в руках что-то, не поймешь что, в цветастый платок увернутое.
Развернула, все обалдели — гитара!
— Решила, — говорит, — устроить для вас небольшой концерт.
Девчонки завопили: «Ой, Ириночка Николавночка!..» И вот тут, Валера, мне в голову влетело: ты устроишь свой концерт, а я свой, и посмотрим, в какую сторону побегут.
Вот кино окончилось. Я его хотя и смотрела, а спроси про что — не знаю. Стали девчонки из рядов подыматься. Я и говорю:
— Эй, не забыли, я вам танец показывала?
Помнишь, Валера, мы с тобой недавно только познакомились, и нас всех Коляша к себе позвал. Вот собрались все. Ты пришел, а в мою сторону хоть бы разик посмотрел. И опять возле тебя Раиска трется. Нет, думаю, так дело не пойдет! Стол в сторону двинула, вас всех по стенке рассадила, маг включила и давай перед вами откалывать. Помнишь, нет? Ты еще тогда сказал: «Настоящий брейк. Концертный номер».
Вот такой концертный я здесь однажды девчонкам выдала. Ну, конечно, не с такой душой, как тогда, для тебя. А верней, от скуки. Они посмотрели — умерли. После все приставали: научи да научи. Я и не подумала, очень нужно! А тут, после кино, командую им:
— А ну все в круг! Показывать буду. Домой вернетесь, так выкомаривать станете, никто и не поверит, где вы полтора года обретались. А не хотите, как хотите.
Они кричать:
— Хотим, хотим!
Тогда Дашка говорит:
— А Ирэн придет, мы ее увидим: она ж тут проходить будет.
Поставила их в круг. Сама — в середку, черт-те что выделываю, чуть не на руках хожу. Потом давай их по одной из круга выдергивать. Делай как я! С одной кончу, все орут: меня, меня! Ладно, говорю, все перетанцуете, только по сторонам не глядеть — на меня! Ну пока я с одной кувыркаюсь, остальные задами толстыми вертят, посмотреть, со смеху помрешь. Это ты не представляешь, какие коровы, ну не все, так большинство.