— Оба правы, — насмешливость и мне не чужда. — Вспомните множество соревнований, в которых принял участие наш великий спортсмен топ-менеджер Зверев, и назовите одно, в котором он был призером.
— Не было такого, — Гришка растерянно огляделся, — ему главное участие.
— Именно. Он не знает торжества победителя, восторга обретения. Ему для счастья хватает процесса погони, точнее, около спортивной тусовки, где он и щеголяет туфлями и спортивным шматьем эксклюзивного шитья.
— Если мужик начинает думать о своей внешности, — брезгливо сморщился Гришка, подворачивая истрепленный временем рукав комбеза, — о полноценном уме говорить уже не приходится.
— Как и о наступательной брутальности, — добавил я, надеясь закончить разговор и отправиться спать.
— В мужиках соревновательность природой заложена, — неожиданно вмешался Сашка. — Как залог развития: кто первый встал, того и тапки. У кого больше оружия, тот и прав.
— Кто сильнее, тому и самка, — съязвил Гришка, но двухметровый силач Сашка не обиделся, а рассмеялся вместе со всеми.
— Есть самки, а есть женщины, — механик взгрустнул лицом. — Наваждения, иной раз, как шипами по душе, и мучения потом вполне реальные. Вспоминаю амазонку с внимательными глазами и жду с ней встречи.
— А не встретишь? — потянулся к Сашке вечно романтически настроенный стажер.
— Может и к лучшему. Неудачи зачастую лучше запоминаются, и потом внукам с теплой улыбкой: «А вот был случай».
— Плохой пример. Пытаюсь представить рыбака, который радуется, что рыба сорвалась…. — я шутливо погрозил механику пальцем. — Остановку на Вуди-Руди обещаю, и только попробуй повторить «неудачу». Принимается только победа, в любви и в гонке, всегда и везде. Колька, как?
— Командир, — Колька-стажер мгновенно закраснел от возбуждения. — Командир, будь спокоен, зубами буду грызть.
— Что и требовалось доказать. Живому телу нужно движение, а неподвижное, хотя и думающее, ближе к трупу. Вахта по графику, остальным отбой.
Наш дом — корабль, оборудованный всем необходимым. Перед сном загадал мозгу задачку о намеке Штольца. Мой мозг — отличная машина: пока отдыхает тело, анализирует полученную днем информацию и решает поставленные задачи. Засыпая, представил циферблат часов и установил стрелки на время пробуждения. Метод сработал безотказно, и я отправился в душ смывать остатки сна и легкой эйфории от предстоящего старта. Мысленный поиск шпиона в корабле результата не дал, только предположение, что врагом может быть программа в главном компьютере.
В центральном посту мельком оглядел экипаж и прервал доклад второго пилота Кольки на словах «во время моего дежурства…»
— Спасибо, садись, — я неплохой физиономист, и окончание «никаких происшествий не случилось», давно прочитал по лицам.
Ткнул кнопку включения скайпа и увидел на экране Штольца, возмущенно размахивающего очками в левой руке и негодующе рубящего воздух правой ладонью:
— Поздравляю, Серега, твой маршрут продали: обнаружены следы многократного копирования.
Лицо Штольца выглядит более обычного худым и вытянутым, — провел бессонную ночь, оберегая корабль. Штольц — наш непосредственный куратор, помнить и заботиться о безопасности транспорта и всей экспедиции его прямая обязанность.
— Пока корабль в твоей юрисдикции, экипаж может чувствовать себя спокойно, — искренне, без желания польстить, ответил я. — Это не последняя плохая новость?
— Мы отследили многочисленные скрытые перемещения в радиусе девяноста километров вокруг взлетной площадки, — Штольц надел и снова снял очки, похлопал припухшими веками. — Отправили группы перехвата, но стопроцентной безопасности на взлете не гарантирую. Давай, по-договоренности. — Он сжал в кулак перед грудью пальцы левой руки.
Смешно и грустно. По совершенно секретному каналу не можем говорить открытым текстом: добрая половина сотрудников компании, не скрываясь, гордится жалованьем от конкурентов, вторая половина истекает черной завистью и мечтает наладить каналы дополнительного заработка, и только топ-менеджер Зверев, благородный и бескорыстный, лощенный и напыщенный джентльмен выбалтывает наработки и задумки мимоходом, за партией тенниса или бриджа.
— Узнав о коварстве китайских «товалисей», пытался швырнуть перчатку в узкоглазую мордашку братки Лю-сяня, — грустно поведал Штольц. — Желтолицый ходя (друг — кит.), посиживая напротив Зверева, руководил погрузкой в наш корабль адской машинки. Там его и повязали.
Для соблюдения видимости честного соревнования требовалось дать кораблям возможность одновременно взлететь. Потом соперники забудут правила и заповеди и не будут щадить в движении к цели ни себя ни конкурентов, но хитроумные китайцы и здесь попытались схимичить, подсунув нам «Троянского коня».
Впрочем, и остальные соперники не лучше. За благостно-постными личинами бюргеров с «Бера Бира» и эсквайров с «Клондайка», за демагогической болтовней о свободе и демократии, которые они, якобы, разносят по вселенной, скрывают истории и несимпатичные похождения кровавого свойства.
И мы не ангелы. Коммерческие интересы хозяев компании и естественное желание уцелеть диктуют жесткость поведения, но мы никогда не отселяли аборигенов в бескормные, безводные места, обрекая на голодную смерть; не вырезали целые племена, как угольно-черные «Мамба Яны»; не обращали местное население в рабов, — обычная практика наших благочестивых богобоязненных коллег.
— Хотя бы улетали быстрей, а то уже голова вылезает из орбит. Присматривай за племяшом, — Штольц снизошел до шуток и значит, дела вокруг нашего старта совсем не важные. — Колька, слушай дядю Сережу; не пей, не кури, избегай распутных женщин…
— Где я их возьму в космосе? — непритворно удивился стажер.
— На обратном пути воспользуемся приглашением на крестины, — подал голос молчавший до того Отрепьев. — Сразу после посадки на Вуди-Руди начинай избегать.
— Я этого не слышать, — снова сбился на акцент Штольц. — По инструкции никаких посадок не предусмотрено.
— Не парься, друг, все будет хорошо. Время, — я выключил скайп и развернул кресло в рабочее положение.
В восемь ноль-ноль по Гринвичу командиры семи космотранспортов на семи космодромах должны нажать кнопку «старт». К этому времени полностью раскроются створки купола, закрывающего бетонное поле, и корабль на некоторое время, пока не включится активная защита корпуса, окажется совершенно беспомощным перед перехватывающими ракетами.
Взлететь и тут же рухнуть обратно грудой пылающих обломков — худший из вариантов. Третьего дня я подбросил Штольцу идейку, которая совсем не порадовала его педантичную, привыкшую строго соблюдать инструкции натуру. Я предложил совершить небольшой фальстарт, нажать кнопку на две секунды раньше и проскочить в космос между только-только разомкнувшимися над площадкой створками.
— Это недостойные обман, — горячился Штольц.
— А сбивать нас над космодромом — благородный поступок? — парировал я, протягивая шефу полетов фляжку с коньяком.
Штольц огляделся и торопливо нарушил инструкцию, отхлебнув пару приличных глотков.
— Тревога не отпускает, — Штольц пригорюнился, — даже во сне, то ловлю врагов, то борюсь с ними.
— Большая удача. Психика работает на результат, подсказывает, — я серьезно и внимательно заглянул в глаза Штольца. — Привыкай по снам позиционировать себя в социуме. Когда во сне всех побеждаешь, ты «на коне», дела идут, жизнь прекрасна и удивительна. Если атакуют, а ты пассивен или трусишь — немедленно аутотренинг, типа «Я самая обаятельная и привлекательная».
— Шутишь? — Штольц отхлебнул еще глоток. — Хороший коньяк, а в твоей шутке большая доля здравый смысл.
Для деловых разговоров нам приходилось искать укромные уголки или даже выходить за периметр космопорта от непредсказуемой направленности вороватых взглядов и чутких ушей.
— Чьорт с тобой, — акцент в очередной раз показал, как трудно Штольцу переступать границы предписаний. — Но это крайний случай, если я не могу обеспечить безопасность, делаю рукой так. — Он сжал пальцы левой руки перед грудью в кулак. — Мне нужен победа, а победителей не судят.