— К поиску места твоего исчезновения вот-вот подключатся спецы из какой-то силовой структуры: на перекресток улиц Тимирязева и Сергия Радонежского заходит бот комплексного технического контроля «Контур-М2».
Я очень сильно сомневаюсь в том, что экипаж этой машины уложится в стандартный норматив, то есть, развернет всю сканирующую аппаратуру за восемьдесят две секунды, но обязан запустить протокол самоуничтожения на восемьдесят восьмой. В общем, уходи. По второму варианту. Сразу после замены комма, позаимствованного в КГТ ССО…
…Пробежка по тоннелям ЦСД[1] в маске портативного индивидуального дыхательного аппарата и полимерном «комбезе», защищающем одежду от пыли и грязи подземных коммуникаций, взбодрила по полной программе. Почему? Да потому, что если в вирт-полигоне любая ошибка программатора всего-навсего отправляла на перезагрузку и неприятный, но не фатальный разбор полетов, то в реальных тоннелях грозила первым и последним столкновением с тяжеленными капсулами, перемещающимися на чрезвычайно высоких скоростях. Да, я знал, что перед самоуничтожением «Умник» программно «закроет» мой маршрут, но понимал, что случайности, увы, случаются, поэтому подсознательно ждал удара в грудь или спину и рвал жилы все сорок четыре секунды пребывания на этом участке пути.
Слава богу, все обошлось — на сорок пятой я ворвался в «заброшенное» ответвление одного из тоннелей, уперся в хвостовик основательно запылившейся капсулы, присел на корточки, нашел и сковырнул «пятно засохшей грязи», вбил в крошечный разъем миниатюрный информационный носитель, полученный от ИИ, выждал три секунды и протараторил нехитрый голосовой пароль. Потом встал на нижнюю горизонтальную планку, левой рукой вцепился в верхнюю, а правой продел карабин, болтавшийся на поясе «комбеза», в «технологическое отверстие», оказавшееся чуть ниже, чем хотелось бы, и надежно замуфтовал.
Не успел перевести дух, как «транспортное средство» плавно тронулось с места, проскользило по направляющим до первого сепаратора, секунды четыре дожидалось его поворота на нужный угол, а затем устремилось в темноту с таким безумным ускорением, что чуть было не потянуло мне мышцы шеи! Примерно в том же режиме «радовало» и следующие четверть часа — пыталось оторвать от опор то ускорениями, то боковыми перегрузками, а на финишном участке пути так энергично затормозило, что отбило мне локти с коленями и вдавило карабин чуть ли не до позвоночника. Тем не менее, остановилось точно под обещанным технологическим лючком, так что я задавил мат, рвавшийся наружу, отцепился от капсулы, забрал носитель, быстренько выбрался из тоннеля и, оказавшись в крошечном помещении со слишком уж низким потолком, убил порядка четырех минут на перенос всего необходимого все с того же носителя на «потрепанный», но чертовский мощный комм из запасов дяди Калле.
Закончив с этим делом, открыл и синхронизировал программную оболочку с говорящим названием «Проводник» с линзами МДР, развернул нужный файл, изучил трехмерную схему коммуникаций, появившуюся перед глазами, вздохнул и потопал по маршруту, ведущему к поверхности. Да, пребывал в нешуточном напряжении. Ибо во всех тренировочных попытках вирт-полигона нарывался на всякого рода «сюрпризы» и, как правило, «погибал». Но минут через семь-восемь вдруг осознал, что в этот раз нахожусь в реальности, и почти перестал параноить. Поэтому добрался до закутка, в котором надо было подготовиться к выходу из «подземелий», без приключений, снял и затолкал маску с «комбезом» в «ржавый промышленный утилизатор», привел в относительный порядок одежду и обувь, оценил состояние лица с помощью программы «Зеркало» и счел, что выгляжу достаточно неплохо… для центра Радонежа, а тут, в промзоне, буду выглядеть белой вороной. Но возможности переодеться во что-нибудь другое почему-то не подвезли, поэтому я посмотрел в «глазок», оглядел эстакаду давно заброшенной автобазы, не увидел ни души и рванул вниз потертый металлический рычаг. От всей души. Вот и перестарался — фальшь-стенку разнесло вдребезги и, до кучи, припорошило меня мелкой каменной пылью.