Следующие четыре минуты двадцать четыре секунды «полз» все так же, то есть, на антигравах, безостановочно терзал оптический умножитель и дергался. А потом засек метку «Морока», появившуюся «из ниоткуда», навел умножитель на область космоса, в которой должен был находиться корабль, через какое-то время увидел его корпус, порядка двенадцати минут наблюдал за сближением малого разведчика с «заряженным» обломком «Химеры», и, наконец, дождался. Вспышки света, «медленной» деформации корабля «друга семьи» и детонации семи «Одуванчиков».
— Все, Мрак допрыгался… — подал голос Феникс и взял на себя управление. А уже минуты через три с половиной-четыре показал картинку с биосканера, на которой зеленели фрагменты человеческого тела, и поинтересовался, собираюсь ли я его опознавать.
Я утвердительно кивнул и подождал еще немного. Затем спустился в трюм, подошел к «Технику», в манипуляторе которого обнаружился обезображенный кусок скафандра, заглянул в линзу шлема, оказавшуюся высветленной, несколько секунд вглядывался в окровавленное лицо с полопавшимися глазами, облегченно выдохнул и уставился в объектив потолочной камеры:
— Это он. Без вариантов!
— В криоконтейнер засовываем, или как?
— Угу: почти уверен, что это доказательство его смерти нам еще пригодится! — уверенно заявил я, поднялся в рубку, развернул «Контакт», создал новый файл и врубил запись…
…На военный космодром «Вороново» сел в десять минут шестого утра по времени Новомосковска, связался с диспетчером, поздоровался, представился, сообщил, что вишу под «шапкой» в самом центре белого сектора, и попросил инструкций. Капитан мгновенно переключился в рабочий режим, навел меня на нужный квадрат и сдвинул в сторону бронеплиту, скрывавшую шахту одного из ангаров ССО. В общем, его стараниями я опустил «Морок» под землю, поставил на посадочные опоры, вырубил маскировочное поле и антигравы, попросил ИИ опустить аппарель и вышел из пилотского интерфейса. Пока спускался на первую палубу, снимал скаф и заталкивал в шкафчик на обслуживание, вслушивался в доклады Феникса. Поэтому встретил полковника Переверзева у лифта и ответил на вопрос, горевший в его глазах:
— Я обменял «Химеру» на жизнь семисот миллионов жителей Смоленска.
Куратор озадаченно хмыкнул и потребовал подробностей.
Я пригласил его в каюту, усадил на кровать, а сам прислонился к стене и криво усмехнулся:
— Ваше решение отложить поиски Мрака оказалось ошибочным: он прислал мне сообщение, в котором потребовал забрать содержимое банковских ячеек дяди Калле, которые по моей просьбе переслали в Новомосковск, переложить в защищенный контейнер, вылететь в космос, перечислить двести двадцать с чем-то миллионов на анонимный счет, и дождаться новых инструкций. А для того, чтобы я не взбрыкнул, заявил, что в случае моего отказа он устроит на Смоленске техногенную катастрофу, которая гарантированно унесет семьсот миллионов жизней, опубликует статью, перекладывающую вину за их гибель на мои плечи, и, тем самым, превратит меня в изгоя.
— Мрак — человек дела… — дождавшись первой же паузы в повествовании, угрюмо буркнул он.
— Был им… — уточнил я и продолжил объяснения. — А еще, по утверждению моего дяди, не умел блефовать… из-за катастрофического недостатка фантазии. Поэтому был идеальным вторым номером… без каких-либо перспектив когда-либо стать первым. Поэтому я загрузил свой искин расчетами и нашел всего семь объектов, взрывы на которых могли привести к такому количеству жертв. Потом отбраковал три, находящиеся под надежной охраной, переслал сообщение Мрака и мои выкладки майору Озерову, попросил содействия, дождался согласия и вылетел сюда, в Белогорье, сцепкой из двух кораблей…
— Так, стоп: вы хотите сказать, что принайтовали «Морок» к «Химере» и протащили два борта как минимум через одну зону перехода второй категории? — ошалело спросил Владимир Михайлович.
— Я протащил их через две… — нехотя признался я. — Так как параноил со страшной силой. Впрочем, было с чего: Мрак дал понять, что видел видеоотчеты по моим акциям, знал, какая сумма оказалась на новом счете, который я создал в день вступления в наследство, и каким-то образом узнал о том, что содержимое ячеек покинуло Смоленск и оказалось в Переяславском филиале Императорского банка. Вот и пришлось поднапрячься.
Пока я перечислял причины, разбудившие мою паранойю, полковник играл желваками. А после вывода повел рукой, предлагая продолжать.
Я коротко кивнул, рассказал, как именно добирался до нужного филиала, и что именно обнаружил в контейнере. А потом дал волю раздражению: