— Мы посватаем сына к Аламирам, – продолжала Алиста, – родственной моему дому семье. Они жаждут стать царствующей династией. Тогда вековая вражда прекратиться. Наши королевства образуют силу, с которой ни одна из других держав не сможет тягаться.
Раймонд на миг представил возможное будущее. Если Алиста права, и род Аламир поддержит их сына, то враждующие государства создадут унию с одной правящей династией. Сила такой унии будет воистину невероятной. Близлежащие королевства людей ещё не восстановились после прошлой кампании. А даже малый отряд эльфов уже грозная сила, а что же говорить о всём Южнолесье? Понимая, что сопротивление лишь отсрочит неминуемое, соседи самовольно войдут в состав северного королевства.
— Твои мечты прекрасны, но ты забываешь, что Ариан хоть и стар, но правит эльфами железной рукой. Он ненавидит людей. Тем более после пережитых поражений. А наш еще нерождённый сын наполовину человек…
Алиста улыбнулась уголками губ:
— Когда у нас появится ребёнок, всё изменится. Просто поверь мне, дорогой.
— Ты не договариваешь.
— Всему своё время. Нужно сосредоточится на ритуале и беременности. Будем последовательны: сначала наследник, потом политические интриги, хорошо?
— Вот это-то меня и беспокоит больше всего: магические атрибуты, ночные ритуалы и долгие путешествия к шарлатанам. Теперь к ним прибавились ещё и политические заговоры, — Раймонд устало вздохнул. — Северяне не привыкли к такому. Мы – простые и честные люди. Полагаемся на волю Господа, дружеское плечо, меч со щитом, а не на интриги и волшебство. Наш удел – ратный бой в поле, а не удары стилетом в спину или яды.
— Именно за это я и полюбила тебя, глупенький. Именно поэтому ты – первый человек, женившийся на эльфийской принцессе. Твоя честность и простота, порой граничащая с наивностью – всё то, что я в тебе и люблю.
Алиста говорила искренне. Она росла среди лжи и насилия. Убийства стали столь обыденным делом, что уже никто не удивлялся. Юная эльфийка не раз видела умирающих в мучениях. Её сородичи не гнушались использовать яды и на официальных церемониях. Даже на пиру в честь её дня рождения! Наивным ребенком она смотрела, как лицо её дяди вмиг покраснело, изо рта пошла пена, и он стал биться в припадке на полу у праздничного стола. И никто не бросился ему помогать. Ему, такому доброму и честному эльфу, с которым она так любила играть в загадки и слушать его интересные истории о прошлом и возможном будущем, волшебстве и о… людях. Возможно, от него Алиста и переняла тягу к истории и культуре людей, но именно интерес к врагу, хоть и больше научный, чем личный, и погубил горячо любимого дядю.
Отец Алисты с безразличием следил, как из его старшего брата с каждым хриплым вздохом уходит жизнь. Глаза нового короля Южнолесья, отца принцессы, навсегда запомнились ей. Он презирал родного брата, посчитал слабаком и предателем, который, надев корону, рано или поздно откажется от завоеваний севера и порабощения людей. За это Алиста и презирала собственный народ. Манеры, благородство и богатая культура скрывали высокомерие, зависть и алчность.
Король Ариан любил дочь, но это не мешало ему видеть в ней шахматную фигуру, которую при необходимости можно разыграть, чтобы выиграть партию. Своевольной Алисте подобное пришлось не по нраву, но она подыграла отцу, начав собственную игру.
Когда-то дом Аламир, сейчас столь необходимый в её плане, предпринимал попытки переворота, включая покушение на жизнь самой Алисты. Она ненавидела Аламиров настолько, что лишила бы зрения каждого из членов династии ржавым тупым ножом. Однако сейчас важнее благополучие стран, которыми будет править сын, рожденный от Раймонда.
Мысль, в мгновенье озарившая её ум, острой иглой уколола самолюбие. Неужто, впитав в детстве яд окружавшего безумия, она уподобилась тем, кого ненавидела?
«Что поделать? — думала она, глядя в любящие глаза супруга. — Я всё-таки дочь своего отца. Но он, мой ещё нерождённый сынок, будет другим. Он будет радоваться собственному дню рождения, а не бояться его. Ему не понадобятся дегустаторы из страха отравления, он не станет пешкой в чужих политических играх. Он будет справедливым и чуточку наивным, как его отец. С такими же красивыми и добрыми глазами».
Алиста неспеша двигалась по пустому тёмному коридору замка. Она потушила факелы и свечи заклинанием. От рождения Алиста видела в ночи, и мрак не доставлял неудобств. Наоборот, служил ещё одной линией обороны для её самого страшного секрета.