Маргарита, убегая, звонко хохотала. Оглянувшись на доспех, который, как ей показалось, только что поклонился, принцесса споткнулась, рухнула и ударилась головой о пол. Сердце Елизаветы сжалось.
— Мне не больно, — с виноватым видом Маргарита растирала краснеющий лобик.
Елизавета провела ладонями по белоснежному лицу девочки, поправила непокорный чёрный локон, спрятав за маленькое заострённое ушко, а затем нежно поцеловала.
— Ты моя хорошая, я так перепугалась, — она прижала падчерицу к себе, поглаживая по спинке. — Хорошо, что всё обошлось. Твой папа не простил бы меня, приключись с тобой что-нибудь.
— Я скучаю по нему.
— Я тоже, моя хорошая. Я тоже.
Девочка протянула руку к двери, возле которой они стояли, и провела по ней пальцем, рисуя сердечко. Та беззвучно отворилась, явив небольшой зазор. Елизавета удивилась, дверь появилась словно из неоткуда. Неужели она так перепугалась, что просто не заметила её? Тем не менее мачеха заинтересовалась, что же находится внутри, и, взяв падчерицу за руку, она зашла в комнату.
Маргарита сразу же чихнула. Она чихнула ещё раз и нахмурилась.
— Мне тут не нравится.
— Мне тоже. Здесь все поросло паутиной и покрылось пылью, — наморщив носик, королева обвела комнату взглядом. — О, а это что такое?
Мачеха подошла к зеркалу и скинула с него простыню.
— Какое миленькое! И я в нём прекрасна, неправда ли?
Елизавета прихорошилась, посмотрев на отражение, и вывела падчерицу из комнаты.
— Может, переставить зеркало в мою опочивальню? Что думаешь, Маргарита?
***
— Да, так и совершаются роковые ошибки, — Ярре грустно улыбнулся. — Всё по незнанию да по недосмотру! Во как! Девчонка-то унаследовала от матери магические способности и, сама того не ведая, отворила дверь в тайную комнату Алисты! Откуда она про тот символ волшебный узнала – тайна. Никто не скажет.
— Деда, а что стало с мачехой? Её зеркало убило, наверное?
— Слушай как было. Мачеха-то любила падчерицу. Искренне. Только, у всех людей есть пороки. Елизавета часами разглядывала собственное отражение, считая себя самой прелестной на всём белом свете. И всё же доброта перекрывала такой пустяковый недостаток. Королева стала бы прекрасной матерью, если бы не Зеркальник. Уж не знаю, как это по науке, но один маг мне растолковал, что Алиста заточила в зеркале злого духа, а тот очень хотел выбраться из своей темницы. Освободиться он мог лишь с согласия призвавшего колдуна, либо самостоятельно, если погубит кого-нибудь, извратив душу, сделав ведьмаком или ведьмой, а после поменяется телами. Во как! Он намеревался получить тело королевы, а её уже чёрную душу поместить вместо себя. И Зеркальник надеялся через безобидные гляделки с отражением взрастить в Елизавете смертный грех, а после изжить её.
— Ой, страшно, деда.
Дед взглянул на внука.
— Ну, раз так, тогда спи давай.
Следующий день прошёл в заботах. Сначала мать прибирала избу в ожидании гостей, затем пошло застолье и гулянья на праздничной ярмарке. Весь день Ивар ждал наступления ночи, чтобы дедушка продолжил рассказ.
За окном потемнело, и дед при свете лучины принялся строгать игрушки.
— Деда? — раздался робкий голосок. — А, деда, расскажи, что было дальше? Маменька-то уже спит.
— Спит? — задумчиво переспросил Ярре. — Славно, славно, — продолжая вырезать из бруска очередную поделку, он начал рассказ: — Ну, слушай. Значит, переставили зеркало в комнату королевы. Какое-то время всё шло, как обычно. Но после она стала замечать странности: то вещи пропадали, а потом находились, то прямо на глазах гребень полз по комоду. Стоило протереть глаза, а вроде и померещилось. Не знала, что и думать. Вдруг, когда в очередной раз любовалась отражением и спросила в шутку «Есть ли кто красивее меня?», зеркало ей ответило: «Прекраснее тебя, королева, никого нет».
Елизавета отшатнулась, озираясь. Наступила на полы платья, упала, ударилась головой, и её без сознания нашла служанка. Придворный лекарь осмотрел королеву и наказал отдыхать несколько дней в постели. Стража обыскала замок, но нарушителя, что мог так подшутить, так и не нашла. Вскоре Елизавета поправилась и зажила привычной жизнью. Однако слуги частенько замечали, как госпожа говорила с собственным отражением.