— Ты должна постараться увидеть плетения, я думаю, что у тебя это уже должно получаться, не зря ты менялась все это время, пора попробовать, соберись.
С этими словами она начла плести первое заклинание гибридного щита защиты, плавно перебирая руками и проговаривая заклинание, сначала я ничего не видела, но отчетливо понимала что и как она делает, все наши теоретические занятия все‑таки дали результат, ….я понимала!!! Это привело меня в дикий восторг и тут я заметила дрожание воздуха, потом сначала прозрачные, а затем, набирающие цвет, ленты, которые перебирала руками магичка. От каждого следующего произнесенного ей слова цвет в лентах менялся, плетение закручивалось, ленты шевелились, переплетались, словно танцевали какой- то неведомый мне танец под неслышную музыку. Проговорив последние слова, Марион напряглась, влила силы в плетение и перед нашими глазами возник овал, мутно- белесого цвета, обращенный слегка вогнутой стороной к Марион.
— Получилось! — хором заорали мы с сестрой и переглянувшись, засмеялись. Я не видела обладал ли этот щит теми возможностями, которые описывала Магелла в своих записях, но Марион, счастливо улыбаясь развеяла мои сомнения:
— Все так, как написала бабушка. Все получилось.
Весь день с небольшими перерывами мы пробовали различные заклинания из книги Магеллы, с удачным результатом, все выходило так, как и было обещано и вот уже ближе к вечеру, уставшая, с темными кругами под глазами Марион велела мне готовится к обряду. Я засомневалась, хватит ли у нее сил, глядя на то, какая она стала бледная, но сестра отмахнувшись от меня скомандовала:
— Сейчас! Сил мне хватит, потом поедим, переночуем и утром, как только встанет солнце, двинемся обратно.
Я не стала с ней спорить, решив, что сестра знает лучше и пошла умыться к озерку. Марион же выпив нашего чая совсем разделась и тоже двинулась к озеру, она много колдовала и теперь ей необходимо было вымыться чистой, желательно проточной, водой, на дне озерка били маленькие ключи и Марион вдохнув воздуха с головой погрузилась на дно, пытаясь полежать в течении ключей.
Выбравшись из воды магичка высушила свои волосы и надела чистое платье, которое лежало у нее в сумках, заставила переодеться меня и стала готовится к ритуалу. На плащ, разостланный на поляне, лег небольшой ритуальный кинжал, с изогнутым потемневшим лезвием, маленькая чаша из темно — зеленого прозрачного камня, записи бабушки и два узеньких серебряных браслета с тонким узором из каких- то цветов.
— Готова? Повторяй за мной.
И, взяв мои руки в свои, начала читать заклинание, стало сначала тепло, потом жарко, с каждым произнесенным словом становилось все жарче, руки начало печь, словно мы засунули их в огонь, никаких покраснений или ожогов не было, но боль становилась все сильнее, пекло так, что я еле сдерживалась, что бы не попытаться выдернуть свои руки из рук сестры. Марион продолжала выговаривать непонятные мне слова на незнакомом языке и в какой- то момент, выпустив мои руки, взяла кинжал и надрезала свое запястье, потом порезала мою руку и показала глазами на чашу, ее надо было наполнить кровью.
Мне казалось, что прошли часы пока чаша не наполнилась нашей кровью, сестра проговорив остаток заклинания, от чего кровь в чаше сначала забурлила, потом стала прозрачной, опустила в чашу кинжал, прочертила им в жидкости крест- накрест, положила туда браслеты и протянула со словами:
— Пей, половину, быстро.
Пить было не то, что бы противно, но вкус у зелья был странный, горький, но со сладковатым привкусом, выпив половину я отдала чашу ей и обратила внимания на руку, след от пореза затягивался на глазах. Посмотрела на руку Марион, тоже самое, пореза уже почти не было видно.
— Надевай, — она протянула мне один из браслетов. И надела свой на ту руку, на которой был порез.
Я натянула свой и замерла, ожидая что еще будет, несколько минут ничего не происходило, но потом браслет раскалился и растаял на руке, словно его и не было, остался только едва заметный рисунок повторяющий узор на браслете, но и им вскоре исчез.
— Рисунок будет проявляться только если нам необходимо будет подтвердить наше кровное родство, а так его не будет видно, мало ли что, — объяснила мне сестра и крепко обняла меня, — Ну здравствуй, Ли, здравствуй сестренка!
Я, хлюпая носом, молча обняла ее в ответ. Вот, теперь у меня есть полное право называть Мари сестрой. И я могу сказать ей, как же я ее люблю.
Обратно мы добирались практически бегом и уже к полуночи следующего дня подходили к нашему домику, дотронувшись до руки входной двери и замерев на мгновение, Марион облегченно выдохнула и сказала: