— Ты сейчас про людей? — уточнил Шорму, пытаясь придумать, что можно сделать.
— Про людей… — равнодушным эхом отозвалась Эйра. — Про эльфов, про гоблинов, про всех остальных. Вы думаете, что разные, а на самом деле суть у вас одна, и имя ей — зло.
Она подняла на него задумчивый взгляд и шагнула вперёд — прямо сквозь щит, словно того и не существовало вовсе.
— Что ты сделала с чародейкой? — храбро осведомился Шорму, оказавшись с ней лицом к лицу. — Что собираешься делать со всеми нами?
— Чародейка сама просила моей помощи, когда узнала, кто я и что могу. Сама пустила к себе в голову. Сама продумала план, выбрала тебя в помощники, подстроила своё исчезновение, сделала так, чтобы в нужный день к тебе подослали её ручного эльфа…
— Стой-стой, — эмоционально замахал руками Шорму, отступая на шаг. — Хочешь сказать, это всё было подстроено? Хорошо — допустим, вы знали, что я могу воспользоваться переносом сознания, но это могло и не сработать! Я мог не успеть. Я мог не решиться. Да и всего один шанс из тринадцати!..
— Вероятности — моя стихия, — загадочно улыбнулась Эйра. — Риск был, но куда меньший, чем тебе кажется.
Шорму мрачно умолк. Чародейка взмахнула ресницами и продолжила:
— Но потом девочка поняла, как именно я собираюсь исполнять её просьбу. И ей, наивной мечтательнице, это не понравилось. Сначала она принялась со мной спорить. Потом стала сопротивляться. А когда наконец поняла, что всё бесполезно и из своей головы она меня уже не вытряхнет — сломала сама себя. По доброй воле превратилась в сумасшедшую дурочку, лишь затем, чтобы запереть меня внутри, лишить свободы действий.
Магистр прикрыл глаза. В горле встал горький ком.
— Почему же ты снова на воле? — глухо осведомился он.
— Девочка оставила лазейку, — передёрнула плечами Эйра. — Надеялась, верно, что кто-нибудь, — она многозначительно взглянула на Шорму, — во всём разберётся и спасёт её. Бедняжка.
— Бедняжка, — согласился магистр.
— Тебе ещё интересен ответ на второй вопрос? — в голосе чародейки слышалось сочувствие.
— Дай угадаю, — невесело усмехнулся Шорму. — Раз мы все — зло, нас нужно истребить, чтобы мир очистился?
— Нет, что ты, — испуганно отозвалась Эйра. — Это слишком жестоко. Истреблять следует корень зла — непонимание между вами. Именно оно ведёт к разногласиям и несправедливости.
— И как же можно заставить нас понимать друг друга? — Шорму едва сдержал скептический смешок.
— Сделать единым целым, — вдохновенно проговорила девушка. — Тогда каждый будет знать, что чувствует и о чём думает ближний. Тогда — и только тогда — наступит мир и процветание.
— Проще говоря, ты залезешь всем нам в головы, и все мы станем тобой.
— Вы все станете моими детьми, — деликатно поправила Эйра. — Одним мудрым и совершенным существом с миллионами тел.
— Кошмар, — внезапно высказалась Ценк, о существовании которой Шорму чуть не забыл.
— Ничего подобного, — невозмутимо качнула головой чародейка. — Ты скоро на себе поймёшь, что это не так.
Магистр тем временем сделал очередной шаг и упёрся спиной в неровную каменную стену. Прислонился, словно ища у неё поддержки, устало прикрыл глаза. Может, и правильно. Она права, демоны б её драли. Все проблемы этого мира — в том, что каждый тянет одеяло на себя, каждый стремится урвать себе лакомый кусочек, наплевав на всех остальных. Исчезнет это проклятое «сам» — и наступит безупречное благополучие…
Он рассеянно дотронулся до мемуар-камня у себя на груди. Тот, конечно, исправно впитывал всё, что творилось вокруг — каждый звук, каждое движение.
— Почему я? — глухо спросил магистр. — Ты… Она могла выбрать любого другого. Поближе, посообразительней, поопытней. А со мной даже не была знакома.
— Идеальное сочетание холодной рассудительности и готовности жертвовать малым ради большего блага, как сказала она. Взять хотя бы те твои эксперименты в сиротском приюте…
Шорму фыркнул. Раскопали же. Он-то думал, что безупречно замёл все следы.
— Девочка так боялась ошибиться, — внезапно нахмурилась Эйра. — «А что, если он не согласится?» Ох, чародей, неужели её страхи были не напрасными?
Магистр аж вздрогнул от такой резкой перемены в тоне. Девушка перед ним капризно выпятила губу, но в глазах её плясали опасные отблески.
— Утратить свою индивидуальность — этого ты боишься? — вкрадчиво промурлыкала она, придвигаясь почти вплотную. — Брось. Я оставлю тебе её — только тебе — конечно, если ты мне поможешь. Что скажешь, чародей?