Её горячая ладонь скользнула ему под рубаху; запах волос, хоть и сменивших теперь цвет, напоминал о прошлой ночи.
Он протянул руку, провёл пальцами по нежной коже. Соблазнительная перспектива, ничего не скажешь.
— Почему бы и не помочь, — пожал он плечами. — Этому миру давно требуется нечто подобное.
Девушка обворожительно улыбнулась и уже совсем бесстыдно прижалась всем телом, словно обещая щедрую награду. За облаком её волос Шорму разглядел потрясённое лицо Ценк.
Левая рука его легла чародейке на талию — в нежную впадинку под шелковистой тканью. Скользнула чуть выше, вдоль позвоночника, отыскивая нужную точку. Правая ладонь ласково обхватила тонкую девичью шею.
— Так и знала, — прохрипело создание, пытаясь пошевелить парализованными руками.
XII
Он подхватил обмякшее тело, быстренько уложил на землю и поспешно вскочил на ноги, оглядывая пещеру в поисках золотистого сияния. Нет, конечно, он и не рассчитывал, что всё будет просто. Теперь главное — успеть завершить ритуал.
На песнопения времени не было, и Шорму просто забормотал слова заклинания, неистово размахивая руками, выплетая незримую магическую сеть. Первый этап придётся пропустить — в конце концов, он предназначен для того, чтобы обезопасить чародея, и требует непозволительно долгого времени.
Он успел.
Внезапно налетевший вихрь сияющих искр наткнулся на невидимые нити ловушки, потерял форму, затрепыхался. Магистр сжал зубы и кулаки, выцедил последнюю пару строк — и ловушка захлопнулась, стиснув светящееся бесплотное существо в судорожно бьющийся комок.
Шорму почти ощущал его ярость; чувствовал, как оно пытается вернуться в голову Эйры, но не может пробиться сквозь охранную печать, что магистр успел поставить на теле девушки.
Ещё несколько напряжённых мгновений — и мать ваультов перестала сопротивляться, затихла мирным искристым комочком в крепкой ловушке Шорму.
— А вот теперь поговорим, — с облегчением произнёс он.
Но не успел открыть рот, чтобы продолжить, как белый ваульт исчез.
Затейливо выругавшись, магистр снова вжался в стену и принялся судорожно осматриваться, пытаясь понять, как существу удалось сбежать.
— Глупец, — произнёс скрипучий голос Ценк.
Повернув голову, Шорму неверяще следил, как молодая гоблиница поднимается с земли и неторопливо, уверенно шагает к нему.
— Эту девочку я тоже давно приметила, — пояснила она в ответ на его ошарашенный взгляд. — Всё ходила кругами около моих пещер. Было бы непредусмотрительно не воспользоваться. Очень жаль, Шорму, что ты не со мной. Жаль, что ты не видишь сути…
Не мешкая, магистр выбросил в противницу сноп огня. По собственному опыту он знал, что магия стихий иногда оказывается действенна против древних существ — нужно только угадать, какая именно.
Не огонь, понял он, отпрыгивая от целой и невредимой гоблиницы. Снова повёл рукой. Воздух вокруг тела Ценк задрожал — крошечные частицы разгонялись до невероятной скорости, бомбардируя защищённую ваультовой магией зелёную кожу. Обычного гоблины бы уже разнесло на куски. Не воздух.
— Да перестань, — прищурилась гоблиница. — Ты не умрёшь.
В голосе её, однако, послышалось беспокойство. Это придало Шорму сил.
Молясь всесущим силам, чтобы в этот раз выбор оказался верным, он взмахнул руками снова. Сразу несколько длинных и острых, как кинжалы, осколков откололись от гранитных стен пещеры и понеслись к Ценк.
Гоблиница крутанулась на месте, но магии сидящего в ней ваульта хватило лишь на то, чтобы отвести удар пары из них — тех, что были нацелены в голову.
Какая ирония. Древнее существо, чья слабость — стихия земли, прячется в каменных пещерах.
Чёрная с зеленоватым отливом кровь толчком плеснула на гранит. Гоблиница упала на колени, свирепо глядя на Шорму. Он ухмыльнулся, понимая: злится она не за то, что он причинил ей боль, а за то, что безнадёжно испортил такое хорошее, уже обжитое молодое тело. Ухмылка, правда, вышла обречённой — покалывание в конечностях говорило о том, что магическая сила на исходе, а смерть Ценк вовсе не означала кончины матери ваультов.
Что она будет делать теперь? В приступе гнева выпьет его, как тех бедолаг вокруг пещер?
Он хотел сделать шаг, но ноги подкосились, и оставалось лишь постараться упасть как можно мягче. Тем не менее, висок всё же повстречался с выступом стены, и на какое-то время в глазах потемнело.
XIII
Придя в себя, Шорму первым делом отыскал глазами Ценк. Нет, та ещё была жива. Мало того — ползла на локтях, оставляя за собой на тёмном граните кровавый след, к по-прежнему лежащей у стены Эйре.