Точно. «Такие штуки» она нашла возле пещер. Нетронутые. В памяти всплыло движение длинных зелёных пальцев, которым она изобразила наручники. А старуха отобрала. Какая неудача.
Один шанс из тринадцати. Уматывающий в лес подстреленный чоохитис, которому не хватило нескольких секунд, чтобы сожрать магистра. А теперь — сциаровые наручники в богами забытом гоблинском клане?..
Если бы магистр верил в судьбу, он бы решил, что злодейка над ним знатно забавляется.
Сейчас же оставалось лишь в бессильном отчаянии наблюдать, как старая гоблиница вынимает из-за пазухи свою зловонную трубку, неторопливо раскуривает и выпускает первую партию дымных колец.
— Я тебя предупреждала, пх-х-х.
Из полумрака коридора под приветственные крики остальных выбежал молодой гоблин с бархатистым футляром в руке. Приблизившись к Дооцр, с лёгким полупоклоном раскрыл футляр — внутри что-то блеснуло. Гоблиница затянулась в очередной раз, протянула руку и вытащила увесистый блестящий инструмент с парой лезвий. Тот самый, видно, чьим назначением было «отчикивать».
Шорму задёргался на своём крюке, пытаясь высвободить хоть каплю магии — тщетно. Сциар держал её надёжно. Магистр грязно выругался про себя. Только обрести приятное, молодое тело — и сразу же потерять такую немаловажную его часть?
Что-то крупное метнулось мимо. Радостный гомон сменился взволнованным. Шорму снова замер: у ног Дооцр теперь сидела, вцепившись в штанину хозяйки и запрокинув голову, Ри. Магистр не видел её лица, видел лишь копну спутанных золотистых волос и съехавшую с плеча рубаху; зато ему прекрасно видно было морщинистую физиономию старухи.
Надо же, с надеждой подумал он, а девке-то ночной эксперимент пришёлся по вкусу. Как поступит Дооцр? Приревнует свою любимую игрушку и убьёт его, вместо того чтобы просто «отчикать»? Или напротив, уступит капризу той?
Долго раздумывать о тонкостях гоблинской психологии, впрочем, не пришлось.
— Вышвырнуть его прочь, — велела гоблиница. — За ворота.
Гоблины, к этому моменту набившиеся в коридор так плотно, что чуть ли не лезли друг другу на плечи, разочарованно загомонили. Кое-где даже слышались возмущённые и сердитые выкрики в адрес старухи. Шорму отыскал в толпе Ценк — молодая зеленокожая не повела и бровью, но отчего-то он был уверен, что в её глазах теперь плещется злорадство.
— Молчать! — рявкнула Дооцр на соплеменников. — А ты… — она снова поднесла ко рту трубку, но затягиваться не стала, лишь закусила мундштук зубами, и невнятно продолжила: — Знаешь, чем вернуть долг. Иди и угомони своих чародеев, чтобы не совали больше нос в мой клан. Пх-х-х.
Пронзив мага напоследок ненавидящим взглядом, она резко развернулась и направилась прочь, расталкивая локтями неохотно уступающих дорогу гоблинов. Ри тоже вскочила и, не оборачиваясь, бросилась следом.
Шорму отчего-то почувствовал лёгкое разочарование, когда двое крепких гоблинов не слишком-то аккуратно сняли его с крюка на стене, лишив возможности видеть удаляющиеся золотистые локоны.
VIII
Сухие ветви мерзко хрустели под ногами, будто птичьи кости. В голове стучало — должно быть, последствия контакта с подавляющим магию сциаром. Но Шорму упрямо шёл вперёд и даже мрачно хихикал — вспоминал, как дрожали от страха зеленокожие привратники, снимая с него наручники. Боялись, бедолаги, что обиженный маг, лишь только вернув свою силу, тут же размажет их о тяжёлые створки ворот клана — а может, потом и весь клан разнесёт.
Не то чтобы у него не мелькало такой мысли. Остановило, пожалуй, лишь опасение зря потратить силы, которые пригодятся в бою с ваультом.
Грокштовы пещеры, если верить скупым объяснениям гоблинов и его собственной интуиции, уже были совсем близко, когда магистр резко остановился. Даже обострённые до предела магией чувства только сейчас уловили присутствие неподвижно замершего монстра в тени меж деревьев. Вглядевшись, Шорму распознал уже знакомые очертания.
Только вот страха теперь не было и в помине.
— Выходи, — почти ласково пригласил он.
С тихим щёлкающим звуком громадные ноги пришли в движение. Сначала из тёмной ниши показались бесчисленные блестящие глаза, и лишь потом на поляне появился сам чоохитис во всей своей красе.
Магистр подпустил его поближе, любуясь жуткой и одновременно достойной восхищения тварью, и, когда между ними оставалось каких-то несколько ладоней, взмахнул рукой. Монстр нелепо содрогнулся, наткнувшись на невидимую преграду. Вытянул щетинки, ощупывая воздух. Попробовал снова, вызвав у Шорму приступ веселья.