Её мама выглядела очень счастливой.
— Те с черникой? — старшая из сестер Оулдридж с интересом посмотрела на аппетитные на вид булочки.
— Да. Ты можешь поесть их, когда они немного остынут, — предложила женщина, присаживаясь напротив дочери. — Ты пришла сюда, чтобы поговорить с Кэсседи, не так ли?
— Да… — Никки согласно кивнула. — Ты ведь не говорила ей о том, что я скоро уезжаю?
— Будет лучше, если ты сама об этом скажешь… — на этом мама остановилась, поскольку в комнату вошла её младшая дочь.
В первую очередь Кэсседи кинулась в сестре в объятья.
— Как дела? Тебя не было очень долго! Мама согласилась приготовить сконы с черникой, представляешь?! Я уже даже не помню их вкус!
Николетта ласково погладила сестренку по её светлой голове, поцеловала в макушку. Это был последний раз, когда она видела её до отъезда. Николетта всю жизнь была очень привязана к своей младшей сестре, она была ей почти как собственная дочь.
— Мы попробуем их, когда они остынут, а пока присядь, — рыжеволосая указала сестре на стул справа от неё.
Девочка послушно скинула портфель и забралась на стул. Счастливая улыбка на её лице медленно исчезала, поскольку Ника и её мама уже не выглядели такими счастливыми, как прежде.
— Что-то случилось? — Кэсседи не нужно было занимать проницательности.
— Да. Дело в том, что я уезжаю в Германию, — девушка слегла прочистила горло, чтобы продолжить. — Там я хочу получить медицинское образование и жить некоторое время.
— Но ты не возьмешь нас с мамой, так?
— Пока что нет. Но, когда я там окончательно устроюсь, вы сможете приехать и жить вместе со мной, — Николетта не была до конца уверена в том, что сможет сдержать это обещание, но все же хотела как-то приободрить Кэсседи.
— Ты хочешь оставить меня одну с этой сумашедшей!? — девочка вскочила из-за стола, окинув мать недобрым взглядом.
— Кэсседи! — шикнула на её Ника.
— Ничего страшного… — Миранда успокаивающе похлопала старшую дочь по руке, призывая её проявить терпение.
— И как скоро ты уезжаешь? — вдруг спросила младшая сестра упавшим голосом.
— Через пару дней…
Кэсседи ничего не сказала, просто опрометью бросилась на второй этаж, в свою комнату.
— Я пойду к ней, — сказала рыжеволосая, уже приподнимаясь со стула, когда мама придержала ее за руку.
— Лучше на какое-то время оставить её одну и рассказать мне то, что хотела, — блондинка не хотела торопить дочь, но и скрывать то, что она в курсе некоторых событий, Миранда не стала.
XXXXIII Глава
Миссис Оулдридж заварила дочери зеленого чаю и предложила ей несколько скон с черникой. Аппетит у Николетты к этому времени уже пропал, но от чая она не отказалась. Ее миндалевидные двуцветные глаза украдкой осматривали женщину напротив, пытаясь увидеть, что же стало ей известно. Рыжеволосая сделала глоток горячего чая и со звоном поставила чашку обратно на фарфоровое блюдце.
— С чего именно мне нужно начать? — с неким вызовом спросила Ника, отчего её мать заметно нахмурилась.
— С того, что хочешь мне рассказать, я полагаю. Я привыкла делать вид, что ничего не знаю, и хранить тайны, — Миранда тоже сделала несколько глотков чая, — так что тебе не зачем говорить то, что не хочешь. Я тебя ни к чему не принуждаю…
— Я хочу знать, что ты видела насчет меня, — с опаской выдала Николетта, нервно помешивая сахар в чашке.
— Я видела то, что ты сегодня положила в сумочку, — блондинка неоднозначно посмотрела на соседний стул, — а еще то, как ты пыталась сдвинуть банки с места…
— То есть ты знаешь о..?
— О твоей силе? — закончила за неё мать. — Я и раньше о ней догадывалась. В детстве было несколько моментов, которые говорили мне об этом, но я очень надеялась на то, что мои девочки будут "нормальными", не в обидном ключе этого слова, — добавила Миранда.
— Я все равно не могу её использовать, — пожала плечами ведьма.
— Еще какое-то время не сможешь, — поправила её женщина. — Это из-за беременности.
Девушка почти не удивилась тому, что ее мать это знала.
— Но почему?
— К сожалению, ученые не ставят экспериментов на ведьмах. Могу сказать лишь то, что твой организм меняется, ты теряешь контроль над своими силами. Я не могла использовать свою силу, пока была беременна вами. В какой-то степени это даже было хорошо, мы жили как нормальная семья, — после этих слов женщина тяжело вздохнула, вспомнив о муже.