— Ну же… Никки, мы все очень хотим узнать, кто же все-таки отец ребенка, — он сказал это с усмешкой, однако эта ситуация как такого смеха у него не вызывала.
Николетта всхлипнула в последний раз, тяжело выдохнула и замолчала. Дорожки соленых слез еще не успели высохнуть на её щеках и неприятно щипали кожу. Никогда прежде она не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Еще вчера они с Хэйденом строили совместные планы на жизнь, а сегодня её мечты о будущем с ним растоптаны.
Неужели он даже не может представить себе того, что есть даже маленький процент того, что это его ребенок?! Его дети… К её горлу опять подкатывает ком. Она бы сдала любые тесты на установление отцовства, сделала бы все, чтобы доказать ему, что никогда не была ни с кем другим, но… Почему он не может дать ей шанса и даже не смотрит на неё?
— Так кто же отец? — Бертольд повторяет свой вопрос с откровенным раздражением и нетерпением. Изначально он просто хотел припугнуть братца и его пассию, однако все это стало походить на какой-то долбанный цирк!
— Хэйден, — произносит она с отрешенным видом. Эти слова тяжело ей дались, и она сама не поняла, почему ей впервые так нелегко было говорить правду.
Когда Николетта произносит его имя, он неосознанно ежится. Еще никогда ему не было настолько больно. Почему это должно было случиться именно с ним? Он не мог стать отцом. Этого не произошло во время его гона, да и с Ребеккой они несколько лет подряд пытались завести ребенка. Все попытки были тщетны, а уже в 21 м веке Хэйден тайно прошел обследование, в котором на генетическом уровне ему было диагностировано бесплодие. Оборотня не волновала его стерильность до этого времени, но такие, как он, не могли иметь детей. Самое его существование было феноменом.
— По правде говоря, я думал, что все гибриды стерильны, — пожал плечами его младший брат. Он как никто другой знал о генах своего единоутробного братца. Их мать не отличалась той верностью, которой хвастались волчихи. В результате её ошибки появился его старший брат — проклятье всего их рода. Именно из-за него от их большой семьи остались лишь жалкие крохи.
— В её медицинской карте было указано, что срок уже два месяца. Мне изначально это показалось странным, но я не придала тогда этому значения. Обдумывая все сказанное, разве она могла забеременеть от него, если по нашим подсчетам они вместе всего лишь месяц? — вклинилась Маргаретт. Волчица не хотела и не могла признать того факта, что эта человеческая девушка могла так легко забеременеть от него, когда ей это не удалось даже в течку.
— Тсс… Маргаретт, — Фридрих недобрительно зашипел и дернул её за руку. Все в стае знали о её неразделённой любви к "двоюродному братцу". Брюнетка никогда не упускала случая поговорить о Хэйдене и поднять на слух его любовные похождения. На её женские завистливые фразочки мало кто обращал внимание, но в этот раз они заставили всех задуматься.
— А может быть, Мардж, ты просто завидуешь ей потому, что у тебя не получилось, — Бертольд не упустил случая её поддеть. Из всей стаи она больше всех любила трепать ему нервы и совать свой нос куда не следует. Однако это было и правда подозрительно. Если бы она и правда забеременела до встречи с ним, это бы многое объяснило.
— Я думал, что ему просто напрочь отбило нюх. Впрочем, если она забеременела за месяц до встречи с ним, вполне возможно, что он не замечал изменений и запаха посторонних, — Берт произнес свои мысли вслух. — Хэйден, ты не хочешь пролить на это свет?
Единственное, что хотелось брюнету в этот момент, так это сбежать. Вынесенные ими факты еще больше угнетали его и запутывали и без того огромный клубок заблуждений. Он знал одно и совершенно точно был уверен в том, что был у Николетты первым. Её беременность до их встречи была полным абсурдом. Или непорочное зачатие существует? В это оборотень точно не верил.
Хэйден молчал, поэтому Бертольд решил взять дело в свои руки:
— По твоей реакции, братец, я могу сказать, что вероятность твоего отцовства возрастает. Волчата отличаются от человеческих младенцев даже в утробе, так что нельзя верить этой ультразвуковой диагностике в обычной клинике, — шатен как бы невзначай кинул недоверчивый взгляд в сторону двоюродной сестры.
Райнхард не знал, что сказать. Он совершенно точно не собирался выносить на публику факт того, что Николь была девственницей до встречи с ним. Единый раз только она пахла своим одноклассником, но за такое короткое количество времени он бы навряд ли успел сделать что-то нехорошее, да и она с ужасом отнеслась даже к какому-то поцелую.