Брюнет не мог принять то, что он был отцом её ребенка, как и её беременность в целом. Ему уже более полувека не приходило в голову возможное отцовство. Это пугало. Да и судя по тщетным попыткам Бертольда и Луизы (которая была оборотнем лишь наполовину), её беременность могла бы скоро прерваться. От этой мысли внутри у него все похолодело.
Николетта сама не понимала того, почему у неё был такой большой срок при условии, что с Хэйденом они были знакомы чуть больше месяца. Она морально была не готова кому-то что-то доказывать, когда отец её будущих детей все еще не принимал своего отцовства. Рыжеволосая честно пыталась понять его поведение в свете последних событий, но этого не получалось.
Как и полагалось, всплыли неприятные моменты из его прошлого. В то полнолуние она поклялась себе забыть обо всем плохом, что он сделал ей и другим людям. Прошлое должно остаться в прошлом. Однако Оулдридж не могла не смотреть на ту девушку-оборотня и скрывать свою грусть.
— Может быть, ты скажешь что-нибудь еще в свое оправдание? — брат Хэйдена задал ей вопрос. Ника хотела было что-то сказать, но так и застыла с полуоткрытым ртом. Этот оборотень вызывал у неё страх и презрение.
Не услышав ответа, оборотень шагнул к ней и встал вплотную. Заметно было, как от злости и нетерпения желваки ходили по его лицу. Николь понимала, что, чтобы избежать беды, нужно что-то сказать, но не могла. Во рту резко стало очень сухо, язык пристал к небу.
— Не слышу ответа, — со злобой выплюнул он, устремив свой недовольный взгляд прямо ей в лицо. Она даже не успела среагировать, когда тот запустил свою руку в копну её рыжих волос и с силой их сжал.
Из-за его хватки ей пришлось слегка привстать на стуле и склонить голову вбок. Она понимала, что шатен не использовал и половины своей силы, но ей было почти больно. Чтобы не испытывать его терпения, Ника невпопад бросила:
— Я ничего не знаю.
Оборотня этот ответ не удовлетворил. Бертольд сильнее сжал косму её темно-рыжих волос в своей руке.
— Неужели? — сквозь зубы прошипел тот, накручивая её волосы себе на кулак.
Из веревки, которой она была привязана к стулу, Николетта не могла привстать повыше и избежать боли. Бертольд все туже накручивал её волосы, вызывая жгучую боль и онемение в области шеи. У неё уже начали наворачиваться слезы.
— Убери от нее… свою сраную руку…
Берт не сразу понял, откуда донеслась эта фраза. Да и, если честно, не мог в это поверить после всего сказанного здесь. От удивления он даже ослабил хватку и вернул голову девушки в оборотное положение.
— Прости, что ты сказал? — оборотень решил подразнить старшего братца чуточку больше, ведь он знал, что избавиться от этих цепей будет неподвластно даже гибриду.
— Убери. От. Неё. Руку, — членораздельно произнес Хэйден, сверля брата своими голубыми глазами.
Увидев Хэйдена рыжеволосая не на шутку испугалась за всех присутствующих. Его глаза были такими же ярко-голубыми, как и при полнолунии, что говорило о его скором превращении. Никто из стаи, казалось, не понимал паники в её глазах и не видел причин для беспокойства.
— Не думаю, что смогу выполнить твою просьбу, — с вызовом произнес Бертольд, грубо приближая её лицо к своему.
— Пожалуйста… не надо, — взмолилась Оулдридж. Сделала она это не из-за того, что боялась этого оборотня. Куда больше её волновали последствия превращения Райнхарда.
— Ох… твоя подружка боится, что я сделаю ей больно..
Не произнеся ни слова, брюнет рванул цепи. Со скрежетом они вернули его в то же положение под многочисленные смешки. Лишь единый раз он превращался в оборотня под действием негативных эмоций. Тот день Бертольд никогда не давал забыть. Впрочем, этот теперь он тоже не забудет.
Все клетки его налились жаром, вены выступили под кожей, кости неприятно захрустели, меняя свою структуру. Этого уже было не избежать. Николь в страхе зажмурила глаза.
Превращение вовсе не так приятно. У Хэйдена всегда складывалось такое ощущение, что всего его пережевывают и собирают заново за считанные секунды. Это довольно больно, но после обращения приходит желанное облегчение и удовлетворение. Лишь в форме зверя он может почувствовать себя свободным.
Превращаться не в полнолуние не так легко: приходится всем естеством выдавливать из себя сидящего внутри волка (или хотя бы его подобие). Райнхард напрягает каждый мускул своего тела до предела, чувствуя хруст костей и связывающих их хрящей. "Скоро все закончится", — успокаивает себя оборотень.