Затем потушил свечу и, похоже, моментально уснул.
…Я рывком сел в кровати. Кажется, кто-то захлопнул дверь, соединяющую наши спальни. Я потянулся за спичечным коробком и обнаружил, что тот пуст. Какой-то подсознательный страх не давал мне взглянуть на дверь. Но я пересилил себя и посмотрел. Она была закрыта, но сквозь трещины и замочную скважину пробивались лучики света. Я негромко позвал соседа — ответа нет. Позвал еще раз, погромче — снова тишина.
Тогда я встал и приблизился к двери. Она сама плавно приоткрылась — достаточно, чтобы стала видна узкая полоска света. В тот же миг я почувствовал чей-то пристальный взгляд. Вдруг дверь снова захлопнулась — столь же плавно, как и открылась, совершенно беззвучно. Я на цыпочках подошел к ней: казалось, пересечь комнату заняло целую вечность. А потом почувствовал, что не в состоянии ее открыть. Меня просто парализовал страх. Тем не менее я по-прежнему видел пробивающийся свет.
Пока я стоял перед дверью, скованный ужасом, из комнаты Брауна вдруг послышались звуки: скрип половиц, голоса, переговаривающиеся на каком-то неизвестном языке — не итальянском, не испанском и не французском. Они становились все громче. Послышался шум борьбы и вопль, закончившийся приглушенным стоном, полным боли и ужаса.
То ли я вдруг набрался решительности, то ли страх ослабил хватку, но я стремглав бросился к двери и дернул за ручку. Кто-то или что-то со всей силы навалился на нее с другой стороны. Я завопил во весь голос, и в тот же миг послышался крик петуха.
Дверь распахнулась, я ввалился в комнату Брауна. Было еще темно. От моих воплей он проснулся, зажег свечку и спокойно спросил, что, черт возьми, произошло. Его спальня была совершенно пуста, все стояло на своих местах. Небо заволокло рассветной дымкой.
Я сказал, что мне приснился кошмар и поинтересовался, не привиделось ли ему такое же. Тот ответил, что в жизни не спал крепче.
На следующее утро мы отправились дальше, а по возвращении в Гейдельберг Браун уплыл в Америку. Мы никогда больше не виделись, хотя регулярно переписывались. На прошлой неделе я получил от него письмо из России, где говорилось, что до конца месяца он будет жить в Москве.
Вы, наверное, гадаете, какое ко всему этому отношение может иметь газета. Что ж — слушайте.
И он прочел нам отрывок из «Русского слова»:
— Самара, февраль, 9-е. В центре города, прямо в гостинице банда вооруженных грабителей напала на немецкого инженера Брауна и потребовала денег. После его отказа один из бандитов ударил его ножом. Преступники забрали все его наличные средства, предположительно до 500 рублей, и скрылись. Браун звал на помощь, но скончался от ранений той же ночью. Похоже, он познакомился с грабителями в ресторане.
— До путешествия в Россию, — добавил Джеймсон, — я часто задавался вопросом, на каком же языке говорили за закрытой дверью в Салжейме той ночью. Теперь я точно знаю, что это был русский.
Евгений Никитин родился в 1992 году. Заведует отделом зарубежной литературы журнала. Как переводчик публикуется в «Юности» с 2010 года. Лауреат премии зеленого листка в номинации «Начинающему автору» журнала за 2013 год. Печатался также в «Независимой газете», журнале «Плавучий мост». Выпускник Института лингвистики и межкультурной коммуникации Московского государственного областного университета по специальности «перевод и переводоведение», учится в магистратуре Российского государственного гуманитарного университета.