Она подобрала зайца, поискала глазами и нашла в десятке шагов свою стрелу. Может, зверька спугнул отблеск лунного света на острие? Леу подняла взгляд. Да нет, конечно! Третьи сутки небо было затянуто тяжелыми тучами — ни солнца, ни луны, ни звезд.
Все из-за этого Каэрдена. Точно. То ли он каким-то заморским колдовством сделал так, чтобы она промахнулась, то ли хватило одного его присутствия. Светлая луна, как же он злил Леу!
Вот как сейчас — стоял, опершись на лук, ухмылялся, а когда Леу, приблизившись, швырнула ему вытащенную из тушки стрелу, поймал ее небрежным движением, почти не глядя.
«Сейчас скажет что-то вроде 'в следующий раз иди лучше со своим человеком собирать ягоды, больше пользы будет» — мрачно подумала она.
— Глаза, — сказал Каэрден.
— Чего?
— У тебя светились глаза. Несильно, но достаточно для того, чтобы спугнуть зайца и чуть не оставить нас без завтрака. Стреляешь ты хорошо, а вот контролируешь себя — не очень. Имей это в виду на будущее.
Он развернулся и зашагал прочь. Леу, возмущенно фыркнув, последовала за ним. Вокруг темнели невысокие холмы, покрытые редколесьем, под ногами шелестела пожухлая трава, морозный воздух щипал щеки. Здесь, на севере земель, которые раньше назывались Эйрией, а теперь стали частью венардийского королевства, было холодно — холодней, чем в ее родном лесу. А ведь зима еще даже не наступила! Леу вздохнула и свободной рукой поглубже натянула капюшон плаща на лицо.
Может быть именно потому, что всю жизнь она провела в уютном мирке Чертогов Под Зеленой Крышей, окруженном густым лесом, с самого начала путешествия Леу чувствовала себя растерянной, уязвимой — чуть ли не голой, что ли. Ей было не по себе от открытых пространств, равнин, заросших травой, кустарником, редкими перелесками, по которым лежал их путь. Может, летом и весной эти места и были красивыми, но сейчас везде царили унылые серые, черные и бурые цвета. Путешествовали они по ночам, стараясь держаться подальше от человеческих деревень и хуторов, днем отдыхали. Леу не понимала, к чему такая секретность. Сойти за людей было легко, достаточно набросить капюшон или просто распустить волосы, чтобы скрыть уши, человеческую одежду им сшили в деревне беженцев, теплую, как раз для надвигающейся зимы, а что Каэрден от нее брезгливо отказался, так это его забота. Леу немного говорила по-эйрийски, да и Мартин был с ними, а значит, мог здорово помочь в общении со встречными людьми. Леу подозревала, что Каэрден просто не хочет лишний раз сталкиваться с презираемыми им созданиями. Он ведь даже с Мартином за все время пути ни разу не заговорил. Игнорировал его, как будто парня и не существовало вовсе. Хорошо еще, что тот не обижался.
В овраге между холмами потрескивал костер, укрытый в обложенной камнями ямке. Мартин устроился рядом, грел руки, а услышав их приближение, поднял взгляд и улыбнулся — как показалось Леу, с облегчением. Взял у Леу зайца и принялся свежевать его, потом насадил на обструганную ветку и установил ее над огнем.
— Чистить и разделывать у меня хорошо выходит, — заметил он, словно извиняясь. — На кухне в монастыре научился, а вот к самой готовке меня особо не допускали. Правда, видел, как готовят другие. Так что надеюсь, что выйдет не слишком несъедобно.
Леу устроилась у костра и только сейчас ощутила, как устала. Не хотелось ни разговаривать, ни даже есть, несмотря на поднимавшийся от костра вкусный запах. Она закуталась в плащ и смотрела через полуприкрытые веки, как Каэрден уткнулся в свою карту, как Мартин поворачивает зайца над огнем и, озабоченно хмурясь, то и дело проверяет, не подгорел ли он.
Хорошо, что Мартин все-таки пошел с нами, сонно подумала Леу. Мог бы и отказаться, и хотела бы она тогда посмотреть, как посланник королевы заставил бы его. Силой потащил бы, что ли? Но Мартин тогда не колеблясь сказал, что конечно отправится с ними в Полуночную землю. Даже не подумал о том, что с ним будет после того, как мудрецы фаэйри, которым грозился показать него Каэрден, удовлетворят свое любопытство! Об этом вовремя спохватилась Леу, и Каэрден, снисходительно улыбаясь, пообещал, что Мартина вернут назад целым и невредимым. Никто не захочет, чтобы человек свободно разгуливал по земле фаэйри.