Леу напрягла зрение. У дальней стены, закутавшись в какие-то тряпки, сжались четверо людей — длинноволосый бородатый мужчина со шрамом через все лицо, изможденная на вид, почти полностью поседевшая, хотя совсем еще не старая женщина, и двое детей — девочка постарше и малыш, почти грудничок, которому она зажимала рот. Из-под ладони девочки раздавался приглушенный кашель.
— Миледи, не трогайте нас, пожалуйста, — жалобно зашептала женщина. — Сейчас вот, только что, товарищ ваш заглянул, да и дальше пошел, и вы идите себе. Небом клянусь, мы эльфам в жизни зла не желали, и доносить на вас не станем, вот порази меня молния, если вру!
— Идите себе, — подхватил мужчина. Он старался казаться решительным и грозным, но получалось у него так себе. — Идите, миледи, а то ведь нам есть чем защититься.
Он поднялся на нетвердых ногах, вытащил из-за пояса нож из плохого, побитого ржавчиной железа.
— Байл! — испуганно вскрикнула женщина. Девочка молчала, только глядела на Леу расширившимися от страха глазами. Малыш захныкал, потом снова закашлялся.
— Если хотите Гэлиш или детей обидеть, вам придется сначала меня убить!
Светлая луна, ну зачем они так шумят? Каэрден услышит, вернется, и…
— Тише! Ну тише, пожалуйста! — шепотом взмолилась Леу.
— Так вы по-нашему понимаете! Так я еще раз вам повторю, миледи, будь вы хоть трижды эльфа, если тронете жену или детишек, я жизни не пожалею, а…
Этот Байл говорил все громче, почти кричал хриплым надтреснутым голосом. Ну как же заставить его замолчать⁈
— Прикуси язык, а то заколдую! Нашлю проклятие на всех четверых! Превратитесь в… в зайцев! — прошипела Леу, и выбросив вперед руку с растопыренными пальцами, нараспев произнесла несколько фраз на языке фаэйри. Совсем безобидных — куплет из песенки, которую пела ей мать, когда Леу была совсем маленькой. «За руку меня возьми, лес тебе шепнет — усни. Ветер колыбель качает, тихо песню напевает» — кажется, так. Мужчина захлопнул рот, издал горловой звук, будто поперхнулся чем-то, и в панике обернулся к семье, словно проверяя, не обернулись ли они зайцами.
— Сядь! Сядь, кому говорю! — приказала Леу. — Убери нож! И не шумите, а то…
Байл, белый, как молоко, выронил оружие и отступил к стене. Гэлиш тихонько заплакала:
— Ну за что такая напасть… Жили себе тихо и мирно, небо почитали, не обижали никого! Ну за что? Сначала Алан захворал, теперь вы еще…
Ребенок все кашлял и еле слышно скулил.
— Малыш? — уточнила Леу. — Что с ним?
Байл подавленно молчал, его жена плакала, спрятав лицо в ладонях. Ответила девочка:
— Не знаем, миледи, только кашляет все время и лихорадкой мучается. У нас в деревне жил один человек, что лечил больных, но летом его люди шерифа забрали, сказали, что он раньше синим монахом был и с эльфами и гоблинами сговаривался… ох, простите, миледи, я… я не хотела…
Она осеклась и испуганно взглянула на Леу. Та кивнула.
— Ничего страшного. Продолжай.
— Родителииспросили у господина барона разрешение сходить в город. Нам сказали, здесь Солнечные сестры лечебницу держат, хотели Алана им показать. — девочка грустно вздохнула. — А по дороге услышали, что будто бы в Сером Лугу за сестрами сейчас чуть не охоту устроили, так что вряд ли с ним есть кому возиться. Говорили еще, что тут есть лекари, которые благородных господ пользуют, только не знаю, хватит ли у нас на таких денег.
Леу нахмурилась.
— Много у вас денег?
— Тринадцать медных звездочек, — буркнул мужчина, не поднимая глаз. — Господа лекари, наверное, меньше луны не берут, но попробую их уговорить. А нет — найду работу, хоть самую черную, Гэлиш на городской площади побираться посажу. В переулке какого-нибудь богатея подстерегу и кошелек отберу, пусть потом вешают, молния их порази…
Она на миг задумалась. Потом подошла к дверям, прислушалась. Снаружи вроде бы было тихо, только где-то слышались шаркающие шаги. Леу чуть не запаниковала, но сумела взять себя в руки. Это не Каэрден. Тот не стал бы так волочить ноги. Пять шагов в одну сторону, пауза, потом пять в другую. Наверное, сторож охраняет какой-нибудь амбар или хлев.
— Сидите здесь и не шумите, — приказала она. — И не думайте сбежать. Я наложила на всех вас проклятие, помните? Ослушаетесь меня — превратитесь в зайцев.
Девочка часто закивала, прижимая к себе брата.
Леу осторожно высунула нос наружу. Туман сгустился еще больше, так, что поднеси она ладонь к лицу — и то еле смогла бы рассмотреть. Несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы совсем успокоиться. Несколько минут назад Леу казалось, что она сумела взять себя в ркки, и пожалуйста — стоило ей ступить в сарай, как эти люди узнали в ней фаэйри. Уши она спрятала под волосами, значит ее выдали глаза. Ладно…