Лицо Мораны не дрогнуло ни на волосок, голос оставался таким же спокойным, даже холодным.
— Дело не во мне и не в том, чего я хочу или не хочу. Если наш союз пойдет на благо двору Балар, он должен быть заключен.
— Но…
— Мне действительно нужно спешить, — сказала Морана. — Прости. Передай человеку, что я желаю ему удачи. Надеюсь, луна встанет на его сторону и поможет выжить. Может быть, даже победить.
Она повернулась и зашагала прочь, а Леу так и осталась стоять посреди аллеи, совсем сбитая с толку. Потом опомнилась и поспешила назад. Мартин! Она ведь пришла сюда, чтобы повидать его.
Каэрден и Армайд уже не было на лужайке, но Мартин остался, сидел под деревом, устало закрыв глаза и запрокинув голову. Леу приблизилась, и снова, как и утром, поймала себя на том, что понятия не имеет, что сказать. Она замерла в нерешительности, а Мартин вдруг открыл глаза и взглянул на нее снизу вверх.
— Каэрден гнал меня отдыхать, — сказал он. — Но я хотел дождаться тебя.
Леу показалось, что он хотел добавить что-то, но Мартин замолчал. Она присела рядом, и тут поняла, что не знает что сказать не потому, что говорить нечего, а наоборот. Слишком много всего. С чего начать? Поблагодарить, что вступился за нее на празднике? Попросить прощения за то, что втянула его во все это? За то, что скорее всего завтра он погибнет из-за нее, Леу?
Она несмело взглянула на Мартина. Тот глядел прямо перед собой, прикусив губу, лицо серьезное и сосредоточенное; рубашка промокла насквозь от пота и пролитой на нее воды, волосы совсем потемнели и все еще липли к лицу.
«Ты любишь его, так ведь?» — вдруг вспомнила Леу ехидные слова сына наместника. Наверное, да, подумала она. Мартин мой друг и мне хорошо с ним. Хорошо даже просто сидеть вместе и молчать, как сейчас, и смотреть на него. Я не хочу, чтобы с Мартином что-то случилось. Не хочу, чтобы он умер, ни завтра, вообще никогда. Кто тогда будет слушать мою болтовню, утешать меня, когда я расстроена, держать за руку и поить горячим молоком с медом и специями? Пусть лучше я умру, чем он.
— Ты должен бежать, — сказала Леу. Мартин недоуменно взглянул на нее. — Прямо сейчас. Я скажу, что помогла тебе, пусть наказывают меня. Из-за меня ты ввязался во все это, поэтому…
— Бежать? — мягко переспросил он. — Куда? Мы же на острове. Вряд ли я сумею добраться до материка вплавь. Леу, в самом деле.,, — Да я не об этом, конечно! Спрячься где-нибудь, подожди, когда вернется здешняя королева. Армайд говорит, она добрая и справедливая. Она разберется во всем и отменит поединок!
— Нет, Леу. Этот тип обидел тебя. Я буду драться с ним. Все.
Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Он фаэйри! Он быстрее и ловчее тебя, он учился обращаться с оружием с детства, а ты… Мартин, пожалуйста!
— Когда-то я мечтал стать рыцарем, знаешь? — он помолчал, потом улыбнулся, вспомнив что-то. — Когда сэр Уилмот взял меня с собой на турнир в Беломост, я глазел на тех, что собрались там, и представлял, как выезжаю на ристалище на коне, в золотом панцире и с оружием. Даже прозвище придумал — Рыцарь Медвяной Пустоши. Сбежать накануне боя, спрятаться, а потом жаловаться королеве и просить отменить его — это было бы совсем не по-рыцарски.
— Но ты же не рыцарь! — воскликнула Леу. — Мартин, в этом нет нужды! Ну хорошо, этот Эмрис наговорил мне гадостей, ну и что? От меня же не убыло!
— Леу…
— Беги, пожалуйста! Никто не будет обвинять тебя в трусости! Уж точно не я!
— Он обидел тебя. Не буду врать, будто мне не страшно, но убегать я тоже не стану.
— Пожалуйста!..
Она заплакала. Мартин вздохнул и привлек ее к себе, зарылся пальцами в волосы Леу.
— Тише, тише… Все хорошо. Все будет хорошо. Леу, пожалуйста…
— Если он… если с тобой что-нибудь случится… я… я убью его, — всхлипывала она, спрятав лицо на его плече. Пальцы Леу судорожно вцепились в ткань рубашки. Она ненавидела себя за собственную слабость, пыталась подавить рыдания и загнать слезы назад, старалась быть сильной, такой же как Мартин, но ничего не получалось.
Он терпеливо ждал, продолжая гладить Леу по волосам. Через какое-то время ей стало чуть легче.
— Леу?
— Что?
Мартин отстранился, и она, подняв на него мокрые глаза, снова увидела это выражение на его лице, сосредоточенное и серьезное — Я хотел сказать тебе… ну, на всякий случай, если завтра проиграю бой… хотел сказать, что я… — он вдруг осекся и отвел взгляд — но недостаточно быстро, и Леу заметила в нем промелькнувшую тень нерешительности и печаль.
— Что?
Мартин снова вздохнул.
— Это… это ничего. Прости.