"Джессика клянётся, что они встречаются. За каким чёртом ему понадобилось выбрать именно её?"
До него не доходило, что по-настоящему изумительным было то, что это она выбрала меня.
— Ну что..?
— Что "что"? — недоумевала Белла.
— Ты и Каллен, а? "Ты и чудище. Ну, если для тебя так важен этот денежный мешок..."
Я заскрежетал зубами. Как он смеет так думать о ней?
— Майк, это не твое дело.
"Защищается. Значит, всё правда. Чёрт". — Мне это не нравится.
— А тебя никто и не спрашивает, — отрезала она.
"Почему она не замечает, что он просто жалкий клоун? И все они такие. Он как уставится на неё, так у меня от этого зрелища мурашки по коже". — Он так смотрит на тебя, как... как на еду!
Я съёжился. Что она ответит?
Её лицо вспыхнуло ярко-алым, губы сжались, будто она пыталась сдержать рвущееся из груди дыхание. И вдруг сквозь её сжатые губы прорвался... смешок.
"Теперь она смеется надо мной. Вообще класс".
Майк повернулся и в мрачном раздумье побрёл в раздевалку.
Я прислонился к стене спортзала и попытался взять себя в руки.
Как она могла вот так запросто рассмеяться над обвинением Майка? Оно так точно попало в цель, что я начал опасаться, уж не становится ли Форкс для нас слишком опасным местом? Что-то его жители начали проявлять поразительную проницательность... Как она могла рассмеяться над предположением, что я могу её убить, когда она знала, что это истинная правда? Что в этом смешного?
Да что с ней такое?
Может, у неё нездоровое чувство юмора? Это не соответствовало моим представлениям о её характере, хотя с чего я так уверен, что эти представления соответствуют истине? А может, мои фантазии о легкомысленном ангеле были верны в том смысле, что он забыл добавить в своё произведение толику здорового страха, и теперь Белла была начисто лишена этого полезного чувства? Да она просто храбрец, вот что. Это самое подходящее слово. Другие наверняка назвали бы её дурочкой, но я-то знал, что голова у неё светлая. Неважно, нехватка страха или же извращённое чувство юмора — всё было плохо. Может, как раз из-за этой странной нехватки она то и дело попадала в передряги? Похоже, ей всегда будут нужны мои услуги спасателя…
И тут я воспрял духом — меня осенило.
Если бы я только мог дисциплинировать себя, сделать себя безопасным — тогда я, возможно, был бы вправе остаться с ней.
Она показалась в дверях спортзала: плечи напряженно приподняты, нижняя губа закушена — явные признаки беспокойства. Но как только её глаза встретились с моими, плечи расслабились и ясная улыбка осветила всё её лицо. Такое странно умиротвореннное выражение. Она без колебания направилась ко мне, и остановилась так близко, что тепло её тела затопило меня, как приливная волна.
— Привет, — прошептала она.
И опять я испытал огромное, ни с чем не сравнимое счастье.
— Привет! — Настроение моё стало в одно мгновение таким лёгким и радостным, что мне захотелось её немножко поддразнить, и потому я добавил: — Ну, как физкультура?
Её улыбка слегка дрогнула. — Отлично.
Врунья из неё была липовая.
— Да ну? — Я не собирался отступать от темы, по-прежнему беспокоясь, не сильно ли она поранилась, не болит ли у неё, — как вдруг в моей голове раздался вопль Майка, причём такой силы, что заглушил даже мои собственные мысли:
"Ненавижу эту сволочь! Чтоб ты сдох! Хоть бы ты навернулся со своей сверкающей тачкой с обрыва! Почему он не может просто оставить её в покое? Пшёл вон, к таким, как сам — уродам ненормальным!"
— Что с тобой? — встревожилась Белла.
Мои глаза снова сосредоточились на её лице. Она посмотрела вслед удаляющемуся Майку, затем опять воззрилась на меня.
— Ньютон действует мне на нервы, — признался я.
Она ахнула, да так и забыла закрыть рот, её улыбка померкла. Она, наверное, запамятовала, что в моих силах было наблюдать её сумбурный урок физкультуры, а может, надеялась, что я не воспользовался своим даром.
— Ты, случаем, не подслушивал ли, по своему обыкновению?!
— Как твоя голова?
— Ты неисправим! — процедила она, резко развернулась и яростно потопала по направлению к автостоянке. Её лицо было даже не красным, а пурпурным — до того ей было неловко.
Я не отставал, надеясь, что она скоро остынет. Обычно она быстро прощала меня.
— Ты же сама сказала, что я никогда не видел тебя в спортзале, я тебя за язык не тянул, — оправдывался я. — Вот я и решил взглянуть.
Она не ответила, только сурово сдвинула брови.
Достигнув парковочной площадки, она остановилась, как вкопанная, обнаружив, что путь к моей машине перекрыт целой толпой парней.
"Обалдеть, какая же у этой штуки скорость?"
"Ты только глянь — а коробка передач у неё от SMG. Я такую только на картинке в журнале и видел..."
"Ух ты, какие боковые решёточки…"
"Эх, если б у меня где-нибудь завалялись шестьдесят тыщонок баксов…"
Вот именно поэтому Розали следовало бы ездить на "этой штуке" только за пределами городка.
Я пробился сквозь толпу вожделеющих парней к своей машине; после секундного замешательства Белла последовала за мной.
— Лишь бы пыль в глаза пустить, — пробормотал я, когда она забралась в машину.
— Что это за машина? — поинтересовалась она.
— M3.
Она нахмурилась. — Думаешь, мне это что-то говорит?!
— Это BMW. — Я закатил глаза, потом сосредоточился на том, чтобы осторожно сдать назад, ни на кого не наехав. Несколько мальчишек явно не собирались освободить дорогу. Полусекундной встречи с моим прищуром оказалось достаточно, чтобы образумить их.
— Всё ещё сердишься? — спросил я.
И хотя её лоб вполне разгладился, ответ прозвучал сурово: — Ещё как!
Я вздохнул. Наверно, не стоило подавать вида, что знаю о её подвигах на физкультуре. Но что теперь поделаешь... Попробовать загладить вину?
— Ты простишь меня, если я извинюсь?
Она мгновение раздумывала.
— Возможно... если извинение будет искренним... — Потом решительно добавила: — ...И если ты пообещаешь мне больше так не делать.
Лгать ей мне не хотелось, поэтому обещать то, о чём она просила, я не собирался. Возможно, я смогу предложить нечто взамен?
— Как насчет искреннего извинения и того, что в субботу ты будешь вести свой грузовик сама? — При мысли об этом я внутренне поёжился.
Между бровей Беллы снова пролегла морщинка: девушка принялась тщательно обдумывать новую сделку.
— Договорились, — сказала она наконец.
Теперь дело за моим извиненим… Машина полным ходом удалялась от школы, а я соображал, как бы мне понеотразимей извиниться. Я никогда не пытался нарочно "ослепить" Беллу, но сейчас, похоже, наступил момент, когда необходимо воспользоваться своими способностями. Я глубоко проник взглядом в её глаза, раздумывая, все ли делаю как надо. Подпустил побольше обворожительности в свой голос...
— Я очень сожалею, что расстроил тебя.
Сердце её застучало громким неровным стаккато, глаза расширились и застыли в ошеломлении.
Я еле заметно улыбнулся. Похоже, получилось! Единственная трудность была в том, что я сам едва в силах был вырваться из влекущей глубины её глаз. Она ослепила меня так же, как и я её. Хорошо, что эта дорога была мне знакома до малейшей выбоинки в асфальте.
— Ранним утром в субботу я буду под твоим окном! — добавил я, скрепляя наш договор.
Она часто-часто заморгала, встряхивая головой, словно пытаясь прояснить её.
— Гм... — сказала она. — А как тогда быть с Чарли? Непонятное чужое «вольво» брошено на подъезде к нашему дому...
Ах, как мало ещё она обо мне знала!
— Я не собирался приезжать на машине.