— Все вместе. Я съела мятную конфету в шоколаде.
— Я от тебя без ума, — запрокинув голову назад, Блейк захохотал.
— Я тоже тебя люблю, но от тебя слегка попахивает.
— Ты говорила, тебе нравится, как от меня пахнет, когда я прихожу домой с работы.
— Я имела в виду, когда от тебя пахнет стрессом и Фордом Томом, а не потом.
— Это Том Форд{ (Tom Ford — линия мужской парфюмерии. Прим. пер.}. Есть что поесть? Я умираю с голода.
— Да, но тебе придется есть на полу. Ты ведь знаешь, у нас нет ни стола, ни стула, ни дивана, ни…
— Да, да, любимая. Я знаю. Завтра. Я обещаю.
— Иди, прими душ, — я обняла его за шею и поцеловала. — Я разогрею тебе жаркое с картофелем и морковью.
— Боже, ты серьезно?
— Да, иди в душ, — я засмеялась и отошла назад.
Десять минут назад мне казалось, что мой мир рушился, а теперь я таяла от любви. Остаток вечера прошел в том же духе. Блейк был таким же любящим, как и всегда, очень внимательным по отношению ко мне и игривым.
— Что это? — спросил он, заходя на кухню. Он был без рубашки и босой, джинсы сидели низко на талии. Подсушив волосы полотенцем, он бросил его на кухонный остров. Святые угодники, он ходячий секс.
— Ну, э-э, Барри. Они мои, — я покачала головой и проглотила слюну, которая начала собираться у меня во рту.
— Что? — Блейк усмехнулся над моим косноязычием.
— Господи, Блейк. Я просто превратилась в сексуальную маньячку, как мне хочется тебя трахнуть. Очень хочется.
За этим последовал смех, а потом чертовски страстный поцелуй. Ну, спасибо. Как будто это помогло мне справиться с трепетом между ног. Его ли тело заставило меня попятиться назад или его губы, неизвестно. Его руки, скользнувшие вверх по моим ребрам, и холодная сталь холодильника, которой коснулась моя спина, вызвали чувства, о которых я никогда не думала.
Он отстранился первым.
— Могу я сначала поесть?
— Да, — ответила я, почти шепотом. Мой мозг был абсолютно занят мыслями о сексе. Блейк отошел, взглянув на меня так, что я поняла, он тоже меня хотел.
— Что в коробках? — снова спросил Блейк. Он взял свою тарелку и опустился на пол, у стены. — Мне они нравятся. Ты их купила? — спросил он, разглядывая мои новые тарелки.
— Да, и спасибо. Они мне тоже нравятся, — я вылила остатки вина в кружку и протянула ему.
— Барри привез коробки. Помнишь, когда мы первый раз столкнулись с ним в ресторане? После этого он провел расследование. Так он узнал, кто я такая. Управляющий в нашем доме собрал эти вещи в коробки, надеясь, что я когда-нибудь вернусь за ними.
— Правда? — с набитым ртом спросил Блейк.
— Он никогда не рассказывал мне об этом.
— Потому что считал, что мы с тобой воровали у него, помнишь?
— Да, но я имею в виду даже теперь. Он вообще не говорил, что у него были все эти вещи, или, что он собирается привезти их тебе. Ты открывала коробки?
— Да, боже, Блейк, подожди, пока не увидишь это. Нам надо найти для Пи витринный шкаф с подсветкой и с зеркалом на задней стенке.
— Зачем ты хочешь купить ей шкаф? — растерянно спросил Блейк.
— Я не вспоминала о них много лет. Я совсем забыла, что моя бабушка коллекционировала их. Вернее, я много раз думала об ее коллекции хрустальных фигурок, просто никогда не задумывалась о самих фигурках, — медленно я распаковала из пузырчатой пленки хрустального льва. — Этот, выполненный в мельчайших деталях, представляет собой пресс-папье.
Блейк поставил тарелку на пол и взял его у меня из рук.
— Откуда это у тебя?
— Что? О чем ты? Это принадлежало моей бабушке.
— Нет, это не так, — Блейк перевернул фигурку и улыбнулся. — Он принадлежал твоей маме. Смотри. У меня есть второй. Такой же.
Я прочитала надпись, гласившую: «Ты мой…»
— На втором написано «лучший друг».
Я подвинула коробку ближе к Блейку, и он снова начал есть.
— Я вроде как припоминаю эту историю. Моя мама покупала подарок на день рождения для моей бабушки. На нем должна была быть надпись «С Днем рождения». Маленькая Дженни, хотела, чтобы надпись гласила «лучшие друзья». У моей мамы не хватило духу сказать ей «нет», вот почему здесь эти слова.
— Я подарю ее Пи, — с гордостью объявил Блейк.
— Замечательно, у нее будет одна фигурка от моей мамы, одна от ее мамы. Мне не терпится увидеть все эти фигурки, снова выставленными на витрине. Давай отнесем их в ее комнату и удивим Пи.
— А почему ты не хочешь оставить их себе? Я имею в виду, они ведь семейная реликвия. Ты должна сохранить их, — заверил меня Блейк, разговаривая с полным ртом еды.