Он почуял предательство, долетевшее до него вместе с магической волной. Пролилась кровь элейнта. Из двух драконов остался только один. Ничего удивительного; такое уже бывало прежде, и не раз.
Пока яггут проверял прочность магических нитей своего ритуала, за его спиной послышались шаги. Кто бы это мог быть? Какой-нибудь древний бог, явившийся поглядеть на тех, кто рвет покровы между мирами? Что ж, обычное дело. Вот только кого на сей раз принесло? К’рула? Драконуса? Сестру Холодных Ночей? Оссерка? Кильмандарос? Сешуля Лата? На этот раз любопытство все-таки пересилило привычное безразличие и заставило яггута обернуться.
А-а, вот кто пожаловал! Маэль, древний бог морей. Коренастый, широкоплечий. Его синяя кожа возле шеи и на голом животе имела бледно-золотистый оттенок. С плоской макушки свешивались прямые светлые волосы. Янтарные глаза Маэля исходили гневом.
– Отвечай, Готос, какой ритуал ты затеял в ответ на все это? – хриплым голосом потребовал бог.
Яггут нахмурился:
– Они тут устроили такую сумятицу. Я хочу все это хорошенько вычистить.
– И конечно же, при помощи льда, – язвительно фыркнул Маэль. – У яггутов, как известно, на все один ответ.
– А какой ответ дал бы ты, Маэль? Затопил бы этот мир?
Древний бог поглядел на юг. Рот его скривился.
– Мне нужно дождаться моей союзницы Кильмандарос. Она появится с другой стороны разрыва.
– Из одиночников у тисте остался лишь один, – сообщил богу Готос. – Похоже, он решил избавиться от союзника и поместить того во двор Башни Азатов. Там и так хватает поселенцев.
– Напрасно он поспешил. Или сей одиночник решил, что к’чейн че’малли – единственные его противники в этом мире?
– Возможно, – пожал плечами яггут.
Маэль помолчал, затем вздохнул и сказал:
– Только не переусердствуй со своим льдом, Готос. Не разрушь все подряд. Наоборот, сохрани. Это моя просьба.
– Сохранить? Но зачем?
– У меня есть на то свои причины.
– Приятно слышать. И какие же?
– Дерзкий и наглый яггут! – сердито сплюнул древний бог. – Ты всегда был таким!
– С какой стати мне меняться? Так что за причины?
– Хорошо, скажу. Знай же, яггут: в морях раскрывается время. На глубине обитают течения седой древности. Мелководье нашептывает пророчества о будущем. Между ними происходит непрерывный обмен. Таков мой мир. Таково мое знание. Окружи эти просторы своим поганым льдом, Готос. И тогда время здесь замерзнет. Сделай это, и я стану твоим должником… что однажды тебе пригодится.
Готос ненадолго задумался над словами древнего бога, а потом кивнул:
– Хорошо, Маэль. Я выполню твою просьбу. Отправляйся к Кильмандарос. Прихлопните этого дракона, элейнта тисте эдур, и рассейте его народ. Но поторопитесь.
– С какой стати спешить? – прищурился Маэль.
– Дело в том, что я чую дальнее пробуждение… впрочем, не такое уж и дальнее.
– Аномандер Рейк?
Готос кивнул.
– Понимаю, – протянул Маэль. – Оссерк торопится встать у него на пути.
– Опять? – Яггут усмехнулся, обнажая большие клыки.
Древний бог тоже улыбнулся ему в ответ.
И хотя они оба улыбались, веселого на равнине, усеянной трупами, было мало.
1159 год Сна ОгниГод Белых Прожилок в Черном ДеревеЗа три года до Седьмого завершения (по летерийскому летоисчислению)
Когда он пришел в себя, то увидел, что его наполовину засыпало белым песком, который был полон обломков – следов недавнего шторма. Во рту ощущался противный горько-соленый привкус, словно бы его щедро накормили морской солью. От первого же вдоха свело все кишки. Он застонал и перевернулся на другой бок.
Весь берег был усеян мертвыми телами. Во впадинах и отлогих ямах быстро таяли большие куски и целые глыбы льда. Между ними тысячами сновали какие-то мелкие рачки.
Хотя очнувшийся был высоким и крепким, хорошо сложенным мужчиной, однако сейчас ему едва хватило сил, чтобы кое-как подняться на четвереньки. Голова закружилась, и его вырвало желчью. Бедняга повалился на спину. Голова раскалывалась от бушевавшего внутри прибоя. Каждый удар туманил ему зрение. Прошло немало времени, прежде чем он сумел сесть и оглядеться по сторонам.