Меня удивили речи бывшей соседки, оказывается все ближайшее окружение мамы прекрасно ориентировалось в подробностях моей личной жизни.
- Поверь мне, Мария, одной - не сахар, может теперь, после смерти моей дражайшей сестры, я смогу наконец воссоединиться со своим Антонио.
Чтобы вы понимали, Антонио Скаччино, тоже наш сосед, маленький плюгавый старичок 78-ти лет.
- Могу я поцеловать Катарину на прощание? - меня аж в пот кинуло.
- Только не сильно поднимайте вуаль, а то Данте уже там все подготовил для церемонии.
И когда женщина наклонилась к гробу, чтобы поцеловать покойницу, я замерла.
Лицо госпожи Сфорца быстро покраснело, а потом побелело:
- Никогда Катарина не была так прекрасна, как сейчас, - она еле выговорила.
Мне повезло, что она очки не надела попросту.
Прощание было коротким и приглашенные начали расходиться. Ко мне, вся в чёрном, подошла моя мама:
- Как живешь, Мария? – ее голос был тихим, - ты уже совсем перестала приезжать?
- Нормально, мам, живу, как видишь! Как ты себя чувствуешь?
- Как одинокая и старая женщина, дочь которой содомитка.
- Мама, ну зачем ты так!
- Знал бы твой отец, во что ты превратилась, Мария!
- А во что? Вот скажи мне?! – меня бросило в жар.
- Ты живешь в страшном грехе, Мария, и поэтому детей у тебя и не будет.
- У меня уже скоро будет ребенок…
- Это не твой ребенок, Мария!
- А чей же?
- Той женщины.
- Это наш ребенок, мама, - я сказала максимально четко.
- Доченька, - мама попыталась меня обнять, - бросай ты все это, все это пустое, ты же у меня совсем не такая, не такой я тебя воспитывала…
Я все-таки сдалась и дала себя обнять. Мне сейчас хотелось прикоснуться к маме, чтобы она меня пожалела и просто прижала к себе, рассказать все, что я пережила за эти годы. Но мой страх и боль не давали мне этого сделать.
- Мамочка, ну пойми, я такая, какая есть, попробуй это принять, не пытайся меня поменять. Я люблю Лори, это не значит, что я стала хуже или какой-то бракованной. Каждый имеет шанс на любовь, а это мой шанс!
Мама утирала слезы:
- Мария, это все нехорошо, подумай о своей душе. Еще тогда, когда тебе было 16 лет, надо было согласится на просьбу Джанфранко и отдать тебя за него замуж, но я тогда подумала, что тебе рано, да и браки между родственниками – это пережиток.
- А что он и правда просил моей руки тогда? – я сама не верила своим ушам.
- Да, в аккурат перед моей поездкой в Остин и его отъездом на Аляску.
Холодок побежал по коже, а что бы было, если бы я его не убила, и мама согласилась. Я бы стала заложницей до самой моей смерти? Изумительный способ искупить вину - жениться на жертве.
Спасибо, мамочка, что не отдала меня тогда! Да, ты меня не защитила, но предотвратила другую катастрофу. Наверное, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
- Мам, ну хочешь, мы к тебе приедем в выходные, чтобы ты не сидела одна?
- Ты с ней?
- Ну, конечно, с ней, она - моя подруга и мой партнер.
- Хорошо, Мария, я попробую. Только и вы, пожалуйста, ведите себя сдержано.
Еще тоже сказала, вроде мы себе можем позволить что-то лишнее.
- Давай, я отвезу тебя домой, а то у меня сейчас еще дела, как раз по пути, - а потом обратилась к Данте, - а ты, друг мой золотой, наведи тут порядок!
По дороге в морг я высадила маму:
- Жду вас в субботу, Мария – тебя и твою…. Как ее зовут?
- Лореляй!
Мама перекрестилась:
- Час от часу не легче!
Через 20 минут я решительно вошла в стеклянные двери и тут же увидела детектива Галлахера.
- Вы опоздали! - вместо приветствия кинул мне он.
- И Вам добрый вечер! - я старалась быть учтивой.
- Эй, Карл, - молодой парень позвал его, - это там твой жмур такой ужасный?
Мужчина только отмахнулся.
- Так Вы существуете? - я остановилась и уставилась на него.
- В каком смысле? - не понял он мой вопрос.
- Ну, Карл Галлахер, сериал «Бесстыдники», один из братьев и тоже служил в полиции Чикаго!
- Да что это за сериал? Меня уже задолбали насмешками, - он комично нахмурился.
- Вы не одного из 11 сезонов не видели?
- Вот представьте себе, нет, мисс Найтингейл! А Вы случайно не родственница Флоренс Найтингейл – той самой знаменитой сестры милосердия?
- Ну кто знает! Все люди - родственники, - я даже хмыкнула.
- А зовут Вас не Флоренс? – и продолжал иронизировать.
- Нет, меня зовут иначе, и я даже иногда на это имя откликаюсь.
- Вы боитесь, что я на Вас порчу наведу и не называете имя?
- Можно подумать, что Вы, работая в полиции и придя ко мне домой, не знали, как меня зовут.
- Не знал. Написано просто «Найтингейл М.», я же не буду гадать на бараньей лопатке, что это за загадочное М, поэтому и спросил напрямую, и Вы же уже мое имя знаете.