- Мария, можно тебя на минутку? - доктор Верди отозвал меня в коридор, - я боюсь, что уже все, я не хочу делать прогнозы, но инсульт был уж слишком сильным и будет счастьем если она доживет до конца этого дня. И если бы только в этом дело, - он нахмурился, - после инсульта можно восстановиться, а вот рак - тут уже ничего не поделаешь.
- Как рак? Откуда? – я уже вообще не понимала, что происходит.
- Она не хотела тебя беспокоить, да это рак крови, она отказалась от химиотерапии и была на обезболивающем, а тут еще это.
- Да как Вы посмели мне не сказать? - мне просто захотелось душу вытрясти из доктора.
- Она просила ничего не говорить, все собиралась с силами, чтобы самой сказать тебе.
- И что уже ничего нельзя сделать? - я почувствовала, как слезы катятся по щекам.
- Я не знаю, - развел руками доктор, - приедет скорая и посмотрим.
Я вытерла слезы и вернулась в комнату. Лори сидела рядом с мамой и держала ее руку.
Такая трогательная сцена. И что-то ей говорила, так ласково. А мама только смотрела на нее и непонимающее хлопала ресницами.
Ну почему она мне ничего не сказала? Почему промолчала? А я тоже хороша, даже не спрашивала о ее здоровье! Все была слишком занята, даже чтобы заехать. Рыдать при ней я не могла себе позволить, но сердце сейчас обливалось кровавыми слезами.
А потом мама, кажется, заснула, пока мы с Лори рассказывали ей какую-то чепуху.
Врач скорой помощи констатировал смерть. В 10.01 утра моей мамы не стало.
Что я испытывала? Абсолютную пустоту и такую страшную горечь, что захотелось обхватить руками колени и выть, пока кончатся силы.
В дом стали приходить соседи. Мы всегда были дружны, поэтому мне сразу предложили помощь. А что ж помощь? Я и сама могла прекрасно справится с ритуальными приготовлениями. Я же - профессионал.
- Мария, твоя мама была прекрасной женщиной, - Кьяра Де Лаурентис положила мне руку на плечо, - пусть покоится с миром. Антонио я уже сообщила.
При упоминании этого имени мне стало дурно, но я сдержала внутреннюю дрожь. А потом посмотрела на Лори: ее заплаканное личико вызвало у меня острое желание прижать ее к себе и поцеловать. Ей не место при покойнице.
- Данте, - я подозвала помощника, - проводи Лори, пожалуйста, в гостевую и немного развлеки, пока я тут буду решать вопросы, я не хочу, чтобы она все это видела.
- Милая, - я подошла к Лореляй, - тебе нужно немного отдохнуть, вот Данте с тобой побудет.
- Ну что ты со мной, как с ребенком?! Я хочу поддержать тебя!
- Ты не в том положении, чтобы переживать такие эмоции, тебе нужно немного абстрагироваться, подумай о малышке. Я очень тебя прошу! Или едь домой, я все равно тут буду весь день, а похороны - тогда завтра утром. Хочешь, Данте тебя отвезет, а завтра привезет?
Лори только слабо кивнула:
- Да лучше домой, а то мне нездоровится!
- Что болит, моя дорогая?
- Душа, Миди! – она обняла меня, - держись, уже ничего не изменить. И ты права, я лучше поеду. Пожалуйста, звони мне, чтобы я понимала, как ты, и я тебе буду звонить, вот не обессудь
Я кивнула Данте, он взял Лор под руку и они вышли из дому.
Маму мне предстояло перевезти в бюро и подготовить к завтрашней церемонии, да еще оформить все документы.
- Mie condoglianze (мои соболезнования!) – я услышала голос Антонио, - приехал, как только смог.
Он обнял меня:
- Сеньора Анна была хорошим человеком, Мария! Как ты? Держишься?
- А у меня есть выбор, Де Лаурентис, не держаться?! - я просто сорвалась, - мама мне ничего не говорила и умерла у меня на глазах. Да, наверное, ж держусь!
- Vacci piano (полегче!), Мария, я-то тебе что сделал? – он посмотрел растеряно.
- Ничего не сделал, просто вопросы задаешь дурацкие, - отвернулась я.
- Я понимаю, что такое горе, но мне уже порядком надоели твои истерики, - его голос был сердитым, - ты не можешь по-человечески? Тебе надо меня обязательно достать?! Вот за что ты на меня сейчас сердишься?
- Да при чем тут ты? Я на себя сержусь, - и разревелась.
Надо отдать должное Тони, он крепко сжал меня и не отпускал, пока я не успокоилась. Он ничего не говорил, ведь любое слово могло вызвать у меня новый спазм сожаления.
- Успокоилась? - он осторожно посмотрел мне в глаза и вытер последние слезинки с моего мокрого лица.
- Почти! – я быстро отпрянула от него.
- Ты уже от меня шарахаться стала, Мид?!
- Не в этом дело, просто подумала, что позволила себе лишнее.
- Какая помощь тебе нужна?
- Я сама, Антонио, спасибо!
- Ты даже помощь от меня принимать не хочешь? Настолько я тебе противен?
- Ну что ты! Нет, просто я и вправду сама. Сейчас перевезу маму и буду ее готовить.