На выходе из центра столкнулась с Джиадой Де Лаурентис:
- Мид Найтингейл, какими судьбами у нас? – женщина заметно удивилась.
- Я проходила плановый осмотр, - соврала я. Не буду ж я шокировать ее новостью, что она станет тетей, особенно в таких обстоятельствах.
Она обняла меня:
- Ты же придешь завтра? – всплакнула.
- Ну как же я могу не прийти, Джиада, мои искренние соболезнования! – каждое слово мне давалось с трудом, горло при каждом звуки резало лезвием отчаяния.
- Чтобы эти люди не говорили, наш Антонио не был таким, никто не знал его лучше семьи, - она всхлипывала.
- Джиада, нужно держаться, пока мы его помним, он для нас всех жив, такой, каким мы его успели запомнить.
- Все верно, Мария, все верно. Ты-то как сама?
- Я не очень, - сказала правду.
- Я знаю, что ты и Антонио, что у вас была особая связь…
- Вот именно, что была, дорогая, а насколько особая…
- Может для тебя сейчас это будет новостью и не слишком уместно об этом говорить, но он всегда тебя любил и мне очень жаль, что…
- Я знаю, Джиада, - я проглотила свои рыдания.
И мы разошлись в разные стороны.
В день похорон я была в бюро к 8 утра. Сама себя корила, что доехала очень быстро.
Я прошлась по пустому помещению. Обитель скорби… Так он говорил? Без него весь мир для меня стал обителью скорби. Я присела за стол, положив лицо на руки. Я не должна сейчас плакать…
Ровно в 10 подъехал огромный катафалк, и гроб с Антонио занесли в комнату для прощания. Люди стали сходиться. После речи священника, все желающие говорили теплые слова. Только я не могла ничего сказать, мои голосовые связки меня не слушались. Я просто молча подошла к гробу и положила руку на гладкую поверхность.
- Dormi bene amore mio! (Спи спокойно, мой любимый!) – прошептала одними губами, - Io non ti dimenticherò (я тебя не забуду!).
И потом, когда гроб отправился в печь крематория, я наконец поняла, что уже все. Его нет! Я бы сама предпочла кинуться в пламя, чтобы унять обжигающую меня изнутри боль .
Но я не имела права…Под сердцем у меня был его ребенок, а значит, что он будет со мной всегда. И даже тут ему удалось позаботиться обо мне. Поймала себя на такой мысли.
Поминки проходили в доме Де Лаурентисов: семья принимала многочисленные соболезнования. Пришла и моя очередь. Я обняла мать Антонио Сандру и прошептала ей на ухо:
- Вечная память! Пусть покоится с миром!
На что она просто взяла меня под руку и отвела в сторону:
- Мария, девочка моя, как ты себя чувствуешь? Тебя можно поздравить?
- С чем? – не поняла я.
- Ты же скоро выходишь замуж, верно?
- Вы знаете, не собиралась, да и жениха у меня нет, - заметно удивилась.
- Ну как же ты же будешь воспитывать ребенка одна?
- Какого ребенка? – я сделала вид, что не понимаю ее.
- Твоего ребенка, глупышка, ты разве не беременна? – тут пришла ее очередь удивляться, - а то Джиада сказала…
- Она верно ошиблась, очень сильный стресс, вот и могла все не так понять.
- Может… А то выглядишь такой истощенной…
- Мне тоже уход Антонио дался нелегко.
- Да, моя хорошая, - женщина погладила меня по руке, - наш Антонио – был светочем, горел-горел и сгорел окончательно. А в тебя между прочим был влюблен с детства, - она немного улыбнулась, - наверное, с тех пор, как твои мама и папа привели тебя в церковь в том голубом платье, помнишь, это когда тебе было 4 года. Эх, впечатлила ты Тони! Он потом на вопрос учительницы, кем он хочет стать, ответил, что космонавтом и мужем Миди Найтингейл. А в четвертом классе сделал из фольги два кольца и уже шел делать тебе предложение, - женщина рассмеялась, - еле удержали. А когда ты вышла замуж, он вообще пропал на две недели, а потом вернулся побитый и помятый и полгода зализывал раны. А после женился он: мы до последнего думали, что свадьбы не будет, хоть готовились. Странная история с беременностью Софии, если бы не это, он не уехал бы в Калифорнию. Я очень обрадовалась, когда он вернулся к нам. И знаешь, что он первым делом спросил? Как Миди поживает? Жаль, что все так сложилось…
- И мне жаль, - я только опустила глаза, слушать ее рассказ мне было невыносимо тяжело.
И тут среди остальных гостей я увидела Карла Галлахера. Странно, что он тут забыл?
Я подошла к нему, извинившись перед мамой Антонио:
- А ты тут чего?
- Пытаюсь убедиться, что мой враг мертв.
- Ты – псих, да как ты смеешь?!
- Потише, Мид, пришел попрощаться, что не имею права?
- По-моему, вы друзьями не были...