- Это только Лоре решать, - произнесла я.
- Очень жду решения, дочка! – Стаурос посмотрел на Лореляй с надеждой, - я пойду!
Она проводила его до двери.
- Не знаю, что и делать, с одной стороны, страшно ехать к незнакомым людям, но его отец производит впечатление адекватного человека, да и Кэтти не помешает общение с семьей.
- Лор, ты можешь для начала просто в гости поехать, а там видно будет!
- Да ты права… - она задумалась, - Ой тут тебе конверт принесли, какой-то адвокат.
Я увидела большой конверт с логотипом известной адвокатской конторы: внутри оказались документы на дом, виноградники, винзавод Антонио в Долине Напа, и билет до Сакраменто на завтра, а также короткая записка:
Уважаемая, мисс Найтингейл,
Вам надлежит явиться в Калифорнию для вступления в права наследования незамедлительно.
Ждем Вас в ближайшие дни,
билет прилагаем,
управляющий поместьем «Nido dell’usignolo» (Гнездо соловья),
Минти Майлс.
- Что там? – спросила Лореляй.
- Я завтра еду в Калифорнию! – даже сама удивилась собственным словам.
- Так быстро?
- У меня нет выбора, этот дом нам очень нужен.
На следующий день Лори высадила меня возле терминала:
- Удачи тебе, Мид, поосторожнее там и позвони, как долетишь, я буду ждать!
Я обняла подругу:
- Береги себя и Кэт, обязательно наберу тебя, уже каких–то 5 часов и буду на месте.
Пройдя все контроли, я уставилась на летное поле. Где он мой самолет, который увезет меня в неизвестность?
Аэропорт Сакраменто был не очень большой, ну по сравнению с чикагским, и я быстро забрав багаж, направилась к выходу.
Я даже не подозревала, что меня будут встречать.
На выходе стоял молодой человек с табличкой «Найтингейл».
Я быстро подошла к нему:
- Это я - Миднайт Найтингейл!
- Здравствуйте, - парень одарил меня белозубой улыбкой, - добро пожаловать в Калифорнию, мисс! Я Джек Флаэрти, помощник управляющего Вашего нового поместья, разрешите Ваш чемодан.
Он ловко перехватил мой багаж и я последовала за ним, еле поспевая. Все-таки 5 месяцев беременности уже.
- Вы голодны, пить хотите? – спросил участливо, укладывая мой чемодан в багажник большого джипа.
- Вода бы не помешала, а то жарко у вас.
- Солнечный Сакраменто, мэм, - и он протянул мне бутылку воды, - через пару часов будем на месте. Вот для Вас небольшой подарок, - отдал мне красный конверт.
- Надеюсь там не бомба?! - попыталась пошутить я.
- В некотором роде она самая, - засмеялся парень.
Я села на заднее сидение и с нетерпением распечатала конверт. Там не было записки, а просто на белой бумаге были выведенны следующие строки:
Мой полуночный соловей,
ты растворяешься в тумане,
Мои сомнения развей,
Не обвиняй меня в обмане.
Пусть смерть и тлен лишь твой удел,
Ты весел, радостен и светел,
И я обидеть не хотел,
Когда слезу твою заметил.
Соловушка, пропой опять,
Что воскресить меня из ада,
Готов я вечно умирать,
Когда твоя любовь – награда!
- Боже! – промолвила я, сердце билось с бешеной силой, - от кого это? И кто автор стиха?
- Это наш управляющий, любитель поэзии, вот и решил поприветствовать Вас таким образом, он - вообще большой оригинал.
- Даже интересно, - задумалась я и машинально сложила руки на своем небольшом животике.
Джек не обманул, и уже через два с половиной часа мы въезжали в ворота большого поместья.
Дом был построен в изумительном современном стиле, белый и одноэтажный с плоской крышей. Но наибольшем украшением были изумрудные виноградники, что окружали дом со всех сторон.
Только ступила во двор, сразу почувствовала сильную энергетику этого места. От приятных ощущений у меня даже голова пошла кругом. А когда вошла в сам дом вообще замерла: в гостиной красовалась моя огромная фотография, которую с аукциона анонимному покупателю продал покойный муж, выручив кругленькую сумму. На этом фото я была еще так молода, красива и задумчива.
Я с удовольствием обходила комнаты, любуясь декором. Тут и мастерская есть?! Я застыла, увидев мольберт и краски. Но на этом мой восторг не закончился. Возле просторной спальни, находилась гигантская детская комната, в которой было, по-моему, все возможное для малыша: от кроватки-люльки до огромных мягких игрушек. Я стала в дверях и не могла налюбоваться. Ощущения были такими, как у ребенка, открывающего желанный подарок на Рождество.