Громко хлопать дверью я не стал. Так, прикрыл за собой. Но очень плотненько. Не забыв прихватить компромат на тех, кто меня выживал с работы и сживал со свету. Хотя что такое для них этот компромат… В сложившейся системе ценностей, скорее, наградной лист. Но и меня так просто не возьмёшь. И дело не в моём военном прошлом. А в одиночестве. Когда у человека нет привязанностей, его нечем зацепить.
Я один как перст. Конечно, так было не всегда. Но жена умерла. Дети повзрослели и упорхнули. Даже забывая порой поздравить с профессиональными праздниками, которых у меня великое множество. Потому как и профессий освоил немало. Эти профессии давали мне возможность зарабатывать чуть больше, чем проедал. Излишки я копил. И на отложенное купил квартиру — скромную двушку. Вдали от столичной суеты. Хотелось бы конечно домик, да сил его обихаживать не осталось — две смерти в анамнезе, пусть и клинических. Но я и квартире был рад. Ведь прежде вообще по чужим углам жил. Вот только радость однажды померкла. Когда я заметил, что все мои усилия содержать квартиру в чистоте и уюте идут прахом. Вернее, прах покрывает квартиру.
…Пыль. Она была повсюду. Словно и не в средней полосе стоял многоэтажный и многоквартирный дом, а где-то в пустыне. Плавали, знаем. Помнится, когда стояли в Триполи, была такая же петрушка: ветры из Ливийской пустыни несли тонны песка, просачивавшегося во все щели, даже сквозь наглухо задраенные иллюминаторы и переборочные двери. Песок был на зубах, в супе, в компоте…
У меня на седьмом этаже такого не было. В смысле, в супе и в компоте. На зубах — изредка. А вот на полу, на мебели…
Я затягивал мелкой сеткой вентиляцию. Закрывал окна. Пылесосил и ходил с тряпкой.
Пыль не убывала. И всякий раз была разной. То клубилась по углам. То мелким порошком оседала на тёмные панели. А то и крупинками сыпалась, хрустела под ногами. И то исчезала после очередной большой приборки, пропадала на несколько дней, а то и на неделю, то вновь ложилась плотным ковром. Но всякий раз она была разной. Хотя, казалось бы, пыль — она и есть пыль. Вот только одинаковой она всё ж не была.
Моя борьба с пылью стала сродни войне с ветряными мельницами. Только я не Дон-Кихот. И я стал думать. Вести записи. Искать закономерности. Долгое время всё было впустую. Но однажды…
Однажды я подумал, что вряд ли на пыльных тропинках далёких планет оставим мы свои следы. А вот следы оттуда могут запросто пройти через нашу планету.
Мы увязли в своей колыбели. Погрязли в ссорах и войнах. Во взаимном уничтожении. Но раз в нашем мире бытует глупость, то для равновесия где-то должен быть и чистый разум. И его не удержишь в притяжении одной планеты. И даже галактики. Даже если уж и мы оторвались от поверхности планеты, пусть и совсем немного. Но кто сказал, что и другие будут так тяжко отрываться от своих корней? Особенно если они умней.
В том, что умней, я не сомневался. А если умней, то и летать от звезды до звезды они умеют почище нашего. И необязательно на космических кораблях, этаких монстрах из «Стартрека». Куда проще лететь в луче света. И скорость иная, затрат и на инфраструктуру нет. А если ещё и уметь мгновенно перемещаться между мирами…
Фантастика? Кому как. Нам, диким и отсталым — да. Обладателям вселенской мудрости — обычное дело. Наверное. Особенно если они не люди. В смысле, не такие как мы. А так оно, скорее всего и есть. Это нам хочется братьев по разуму. По нашему подобию. Но для этого нужно ещё и разум иметь. А вот с этим напряжённо. Так что с себе подобными мы встретимся вряд ли. Но мысль…
Она бывает материальна. Хотя классики материализма и утверждали обратное. Но с той поры воды немало утекло. И даже у нас материализовано немало идей, казавшихся прежде завиральными. Как минимум. Давно ли прекратили сжигать на кострах за ересь по поводу вращения Земли? А, поди ж ты, она таки вертится.
Ну да мои постояльцы-проходимцы правы, это шаг в строну. Почти равный побегу. А по делу…
По делу я принял за аксиому, что вселенная это не обязательно люди. Но они обязательно движутся. Перемещаются. От звезды к звезде. От планеты к планете. Цель? Да откуда мне знать? Просто без движения существование Вселенной немыслимо. А мысль — материальна. И пусть не силой мысли они перемещаются между мирами, хотя, кто знает, но мысль может дойти до них. Если совпадёт по времени и месту.