Я помнил эту дверь — с сувальдами, уходящими в стену по обе стороны двутавровых стальных балок дверной коробки. Так что её непросто открыть. Это дверь в квартиру Жени хлопнула как на ветру — не заперто. А тут бойцу придётся изрядно помахать кувалдой. И, судя по всему, он изрядно отстаёт от коллег — удары в доме стихали, уступая место ругани и шорканью тяжёлых башмаков спускающихся по лестнице якобы стражей порядка. А на самом деле мародёров.
— Ты чо возишься, сынок? — окликнул кто-то бьющего молотом в соседскую дверь, и она в этот момент поддалась.
— Да вот, курва, бронированная, как в банке…
— Было бы там чего ценного. Кончай, и пошли.
— Ща…
Теперь моя очередь.
Дверь скрипнула.
Тяжёлые башмаки застучали по плиткам пола в коридоре.
— Что там? — донеслось из-за двери.
— Пусто, — раздалось откуда-то из спальни.
— Тогда сильно не задерживайся, — скомандовали от лифта, — у этих нищебродов и брать-то особо нечего.
Мой незваный гость, второй за последние сутки, что-то перебирал в большой комнате. И я перебирал вместе с ним, но в голове: часы, телефон, планшет… Всё это имело ценность в прошлой жизни.
Щёлкнул — раз, другой — выключатель, но свет так и не загорелся.
Гость выругался. Но и фонариком не воспользовался. Может, его и не было?
Заскрипел паркет под башмаками. Ага, вот он добрался до моей формы — звякнули медали на тужурке. Что-то полетело на пол.
«Тебе ж сказали: не задерживайся. И чего ты там завис?».
Мысль оказалась несвоевременной — дверь в кладовку приоткрылась.
Я задержал дыхание…
6
Мог бы и не стараться. С улицы донеслась россыпь барабанной дроби автоматных очередей. И крики. Которые напрасно пытались заглушить грохот стрельбы. А с переходом на вой — боли и ужаса — и вовсе растворились в стрёкоте автоматов. На смену им пришли одиночные щелчки выстрелов — добивают…
Мой гость шагнул прочь от кладовки. Но тут уже я не собирался с ним просто так расставаться. После того, что произошло во дворе. И что я не видел, но очень хорошо представлял.
Если бы он оглянулся, то мог бы удивиться: чёрная тень в углу вдруг выросла в размерах, сравнялась ростом с ним.
Кортик с лёгким шелестом выскользнул из ножен:
— Только без шума, — прошептал я прямо в ухо, наполовину скрытое забралом шлема. А потом так же тихо добавил: — И шуток. Я их не понимаю.
Левой рукой перехватил ствол автомата, легко выдернул из враз обессилевших рук «космонавта» и положил оружие на стол. Не глядя. Это мой дом. Моя крепость. Тут даже в темноте я знаю, что и где.
Ощупал разгрузку. С сожалением констатировал, что пистолета в экипировке нет. Зато есть переговорное устройство на шлеме.
Я зажал микрофон в кулаке, едва сдерживая себя от того, чтоб чуть сильнее не надавить на кортик, прижатый к незащищённому горлу «космонавта».
И тут ожил наушник:
— Ты где? Хорош мародёрничать, уходим, дело сделано.
Кончик кортика слегка проткнул таки кожу, покрывшуюся мелкими пупырышками от страха.
— Скажи, что сейчас будешь, — шепнул я в ухо и приоткрыл микрофон.
Кадык «космонавта» дёрнулся, а сам он икнул:
— И… Иду…
— Ну, пойдём, — подтолкнул я его к выходу, не представляя, как выйду из положения, в которое попал. И нужна была мне эта месть за расстрелянных во дворе? С большинством я даже познакомиться не успел. Ясно только, что в основном они или переболевшие, или избежавшие хвори. Потому как вакцинированные да ещё и не по одному разу вряд ли вывалили бы во двор сразу после команды — ещё один признак мутации, деградация почти до уровня овоща. Ну да в нашем доме вроде таких не было. И что теперь? Собирался же просто отсидеться…
На лестнично й площадке было светло — и через окно с улицы, и от плафона над дверью лифта. И я разглядел своего пленника. Пацан. Лет двадцать. Может, чуть больше. Но я почти втрое старше. Он меня одной левой... Да и я не имею против него ничего личного. Он тот один, который не стрелял. Пусть и случайно. Но в другой раз такого случая может и не представиться. И он выстрелит, в этом я не сомневался. Грабить же он пошёл, пусть и не взял ничего. Так опять же, потому, что взять было нечего. Его ж предупредили. Нищеброды мы. Хотя вон в правом кулачке зажал что-то…
Но мне сейчас было не до того, что этот в чёрном спёр у меня.
— Снимай шлем.
Парень неловко снял свою сферу левой, не выпуская из правой то, что держал в кулаке.
Без шлема он оказался ещё моложе. И перепуганный до безумия, которое выбелило его глаза.
Справа зияла дыра выломанной двери в квартиру соседки. Двери, как и предупреждал тот, с мегафоном, подлежали слому. Или взлому. Туда, в провал сломанной дверной коробки, я и подтолкнул пленника. И вместе с этим нажал на кортик.