Георгий Венус
Полустанок
Стихи
На морозе дробил
На морозе дробил сапогами
Забежавшую в ноги дрожь,
У костров отдыхал с врагами,
О хлеба притупляя нож.
И склонилися дни над годом,
Как кусты — над кустом в снегу.
И ночные часы отхода
Протоптали пути к врагу.
И опять мы в ночи ломали
Тот же хлеб, что вскормил меня.
И сбегались ночные дали
Чтоб согреться со мной у огня.
Он придет
Он придет, чтоб долгое страданье
Озаглавить словом — перелом, —
Чтоб, расставив знаки препинанья,
Нас судить за письменным столом.
Он придет, не знавший бездорожий
И огнем замызганных путей, —
Чтоб сложить к великому подножью
Только ряд написанных статей.
Пулеметом сломанные кости,
Черепа, пробитые свинцом,
Он привычным росчерком отбросит,
Закруглив итоги пред концом.
Я не знаю, будут иль не будут
Бить в окно упрямые дожди
В эти дни последних пересудов
И раздумий хмурого судьи.
Я не знаю, будут ли валиться
Хлопья снега с рваных облаков
В дни, когда чернилом заструится
Наша кровь с зазубренных штыков. — —
Он придет, чтоб мудрым счетоводом
День за днем отщелкивать главой, —
Эти дни кровавых переходов
И свинцовых зорь над головой.
Лучи
Течет заря в далекий ров.
Во рву звенит трава.
Внезапный взлет степных ветро́в, —
Лови в ветрах слова!
Лови под ветром брызги дней,
Пускай глаза несет
Не дрожь встревоженных лучей, —
Звенящий луч-копье!
Звени, звени, воздушный путь,
Звени — — о провода!
Не может ветер перегнуть,
Порвать и смять года — —
От крыш забытых деревень
В провалы городов
Сквозь синь ложбин бросает день
Не пыль — а горсть ветров.
Пригнись к земле. Лицо прикрой.
Иль встань. Иди — вперед —
Гляди, как ветер пред тобой
Живую тень несет.
От тяжелой сохи
От тяжелой сохи до мельницы,
Где поет над трудом вода,
Бесконечной дорогой стелятся,
Убегая в поля, года.
Ведь ничто не гниет и не рушит
Пьют лучи на траве росу;
А в тени, от росы набухшая,
Тимофеевка ждет косу.
За возами возы скрипучие
Отступают к тяжелым стогам.
И косматыми, низкими тучами
Наклоняется небо к годам.
Если в пальцах такая сила
Если в пальцах такая сила,
Что разжать кулака нельзя, —
Для чего же меня сторожила,
Приручая к себе, земля?
Каждый в землю ушедший корень,
Даже ветер, звенящий в листве,
Золотому лучу покорен,
Что закон свой чертит в траве.
Только я, — когда ветер гонит
В небе солнце тугим колесом, —
Не могу протянуть ладони
К небосклону в луче косом.
Всем дорогам, бегущим в дали,
Отдавал я следы свои,
Но лучи в следы не упали,
Пробегая под склон земли.
И прожженный лучем звонким,
Под горячим его узлом,
Только с кровью своей в перегонку
Я играю в себе самом.
Камни
Камни. И снова камни.
Брызжет в лицо песок.
Желтую пыль прыжками
Ловит, кружась, колесо.
Прыгает край телеги.
В пыль ныряют кусты. —
В каждом дневном пробеге
Двадцать четыре версты!
Зубною болью время растянулось
Зубною болью время растянулось — —
Я сам примял упрямые слова,
Когда года нахлынули на скулы,
Как лед Невы — весной на острова.
Остались дни недавняго равненья
Стоять рядами сломанных осин…
Там, за окном, где зреет день осеней
Играет солнце гроздями рябин.
Я — у окна… Обветренные щеки
И боль свою, как память о весне,
Прижал к стеклу… О, перепев далекий
О перегнись к ползущей тишине!
~ 1 ~