Над дверьми — разбитый колокольчик
Над дверьми — разбитый колокольчик.
Под окном — линялый желобок.
Прислонясь к воротам, ветер-гончий
О бревно почесывает бок.
Греет солнце. Греет понемножку, —
Я не знаю, долго ль до меня
Эту в сад бегущую дорожку
Притоптала девичья ступня.
Есть слова, которыми томиться
Каждый летний вечер суждено.
Поползут, считая черепицы,
Голубые тени на окно.
Там, в кустах смородины примятой,
Лишь сбегут туманы под откос,
Летний вечер ласковою мятой
Тронет пряди девичьих волос.
Над дверьми причудливой резьбою
О звонок коснется тишина. — —
Есть слова… За девичьей судьбою
Их ведет кудрявая весна.
Коли жить
Коли жить, — так предками не мучиться!
Я видал, как снег примял траву.
Но с горы сбежавшая распутица
Желтый дерн взлохматила во рву.
Коли ждать, так быть в лучах затерянным!
Я видал, как клен, склонясь к сосне,
Выгнув корни в шопот трав растерянных,
Подымался листьями к весне.
Коль любить, — так жить не так, как можется!
Не пускать отчаянья к вискам! — —
Я слыхал, как кровь, играя, божится
Плыть от сердца к сердцу по векам.
От стены к стене
От стены к стене,
От трубы к ногам,
Городской весне
По глухим складам
Он расскажет так,
Как никто не мог,
Что бежит верста
По краям дорог, —
Что ракита пьет
Тишину корней,
И ростит ее,
И шумит над ней.
От дверей к дверям,
От окна к окну
Проползет заря,
Пронесет весну —
В глубину полей,
Где лежит в земле,
Под резьбой ветвей,
Как огонь в золе,
Как в тумане звон,
Когда брызжет дождь, —
Плодородный сон, —
Корневая мощь.
От тебя к тебе,
Перемяв цветы,
Не отдав судьбе
Ни одной версты,
Опуская взгляд
В крутизну небес,
За дождем — в поля,
И опять — к тебе
Я иду. — И дождь
Надо мной звенит,
И заря — мой вождь —
Подбирает дни.
За лугами — сады
За лугами — сады. На далеком заборе
Подымает и чистит сорока крыло.
Не пытайся в пути тишину переспорить, —
В тишину пропыленное лето вросло…
Уношу за холмы свою память о прошлом, —
Но за мною упрямо кочуют следы,
Точно там, за канавой, крапивой поросшей,
Не замяли весну, тяжелея, сады.
На губах, что бледнели, когда надо мною
Наливалась рябина стыдом за тебя,
Опрокинется ветер и снова запоем
Будет петь, свои песни о камень дробя.
И опять, как всегда, упираясь в заборы,
Будут дни, тяжелея тревогой слепой,
Опускать за любовью — в степные просторы —
Мою тягу к тебе — одинокой тропой.
Одеть любовь
Одеть любовь в нарядно сшитый фартук,
И приказать служить ей день за днем
Капризам тех, кто скукой водит карты,
Ломая смерть не жизнью, а житьем? —
Напудрить гнев, как пудрит парикмахер
Лицо веселых странников любви,
Чтоб затянуть в крахмальную рубаху
Удары волн бунтующей крови? —
Пригнуть года под маятник ленивый,
Чтоб щелкал такт размеренных часов,
Чтоб заводил их мастер кропотливый,
Ведущий жизнь, как руки — колесо? —
Не ждать? — Не рвать отчаянья? — И в злобе
Не подымать над скукой кулака? —
Не пережить в нахлынувшем ознобе
Таких минут, что стоили века? —
Иль только раз сказать: Люблю. Не знаю,
На сколько лет!.. Запнуться и следить, —
Как мчится ветер, пылью заметая
Простор полей, бегущих впереди.
Заезжий двор
Вадиму Андрееву
Заезжий двор. Казармы проходные.
Случайный мир, где даже сон в гостях…
Ты помнишь мрак, в котором звезды ныли,
Как у больного ноет жизнь в костях?…