Почему-то очень хотелось поступить именно так. Правильно. Но я понятия не имела сейчас, что значит это слово. Что говорить? Продолжать молчать? Но это не подходит, ведь несмотря ни на что они смотрят на меня. Цепляются друг за друга, но умоляют меня сказать им что-то. Пульс стучался о пол, окончательно поселившись в пятках, а небо от сухости, кажется, уже покрылось трещинами.
— Кузнечик, — от тонкого Петькиного голоса я вздрогнула, а Нина отзеркалила мое движение, крепче прижимаясь к брату, — мамы нет?
Поджав губы, я медленно закрыла глаза, не в силах выдерживать блестящий выступившими слезами взгляд Петьки. В лицо сразу ударил жар, заставляя влагу проступать сквозь ресницы. Часто заморгав и вдохнув поглубже, я протянула руку, положив ладонь на белобрысую голову мальчика.
— Когда я была маленькой, — медленно прохрипела я, пытаясь удержать рвущийся наружу ком, — чуть младше вас, моих родителей убило нечто злое. Я, — закашлявшись, поморщилась, потрепав мальчика по голове, — я не могу обещать, что вы забудете ее или что когда-то будет легче. Но я точно знаю, что ваша жизнь продолжается. Потому что я вижу это, — сжав две маленькие ручки, крепко прижимаю к себе, пытаясь убедить саму себя в том, что говорю, — вы вырастете. Ты, Ниночка, как и хотела, уедешь в Москву и будешь шить самые красивые платья, а ты, Петь, станешь гонщиком. Я верю в это. Потому что этот день, каким бы ужасным ни был, несмотря ни на что, сделает вас сильнее, — моргнув набежавшие слезы, быстро прижала головы хныкающих детей к себе, — вы видели самое страшное, что может произойти в жизни. Поэтому больше никогда и ничего не будете бояться. Я знаю, что вы чувствуете. Но нужно потерпеть.
Облокотившись на стену, чувствуя, что сама уже сотрясаясь в сдерживаемых рыданиях, осторожно поцеловала две белые макушки. Конечно, сейчас стоило рассказать о том, что мама будет оберегать их с небес. Или о том, что жизнь вечна. Не знаю. Я не помню, какую бурду втирали мне взрослые. Прямо сейчас я хотела сказать правду. Потому что им нужна она. Правда. Не сказочные истории про небеса, на которые по непонятным причинам съехала мама, бросив их. И пусть меня забьют тапками все психологи. Прямо сейчас мне очень хотелось, чтобы эти дети поверили в себя.
— Ваш папа не виноват, — тихо прошептала я, — иногда глаза врут. Кое-что плохое управляло им.
Петька с непониманием отстранился, нахмурившись. Ну да, это фразу, скорее всего, они слышали часто. Зеленый змий, демоны и прочая чепуха, которой забивали голову детям. Тряхнув головой, нервно коснулась языком неба, не отрывая взгляд.
— Слушай, я знаю, как это звучит. Но с этим я сражаюсь столько, сколько себя помню. Оно реально. И оно заставила вашего папу не понимать, что он делает, — не зная, как объяснить, пробормотала я.
— Оно убило твоих родителей? — сжав мое плечо, Нина оторвала щеку от моего лица.
— Да, — кивнула я, — оно страшное, но мы его поймаем. Чтобы у всех были мамы и папы.
Диван скрипнул, привлекая наше внимание. Все три головы резко уставились на положившего на колени руки вампира. Черты лица майора стали мягче, а кожа приобрела здоровый румянец. Это для них. Прямо сейчас я была благодарна майору. В чистой одежде, немного растрепанный, он выглядел совсем по-домашнему. Пусть он делал это ради цели, но так за детей становилось спокойнее. Поймав его взгляд, медленно кивнула. Потянула Петьку за руку, отвлекая мальчика на себя.
— Ты знаешь, что такое гипноз? — ассоциация пришла в голову сама, а Петька тут же прищурился, заинтересованно вглядываясь в меня. — Сейчас майор Вагнер посмотрит, что вы помните. Это не больно, совсем.
— А ты? — Петька нахмурился.
— Посижу здесь, не бойся. Только, — кивнула на блестящую цепочку на его шее, — крестик надо снять.
Нина осторожно коснулась моих волос.
— Зачем, Кузнечик? — робко прошептала она, а я кинула взгляд на вампира, призывая того помочь.
Сергей выдал робкую улыбку, не двигаясь с места.
— А это как рентген, — спокойно сказал вампир, — вы же знаете, что это такое?
Дети переглянулись, а у меня во рту вновь стало сухо.
— Петька, когда ногу сломал, ему делали. Все просили снять, — серьезно ответила Нина, стягивая цепочку, а я сдержала вздох облегчения, — сначала кто идет?
Близнецы переглянулись, а вампир молча продолжал разглядывать меня. Медленно отрицательно покачала головой. Пусть решают сами. Я не собиралась в это вмешиваться, а тем более — дать вмешаться вампиру. Сейчас у этих ребят нет никого, кроме друг друга.