И царедворцы верят фавну,Клевещущему в лоно звезд,Что прадеду неравен правнук,По гроб избравший белый крест.
1914
76. КУОККАЛА
Розы в шелковом бульоне:В шелк лазоревый раскрытСтрой кабин на желтом лоне —Раковины афродит.
Кто, не ведающий зною,Золотой не выпьет грог,Если рыжею слюноюБрызжет танговый бульдог?
Кляксу, ставшую кометой, —Песья пляска! теннис клякс! —Ловит канотье-ракетойЛандышевый англосакс.
Кипень пены, стручья лодок,Змеи солнечных рапир —И наводит в воду кодакОплывающий сатир.
Только ты с улыбкой детской,Став на знойную корму,Ищешь веер СестрорецкаВ светло-бронзовом дыму.
1914
77. КОНЦОВКА
Сколько званых и незваных,Не мечтавших ни о чем,Здесь, плечо к плечу, в туманахМедным схвачено плащом!
Пришлецов хранитель стойкийДозирает в дождеве:Полюбивший стрелы МойкиПримет гибель на Неве…
Город всадников летящих,Город ангелов, трубящихВ дым заречный, в млечный свет, —
Ты ль пленишь в стекло монокля,Тяжкой лысиною проклятИ румянцем не согрет?..
18 ноября 1915
78. ПРОРОЧЕСТВО
Когда тебя петлей смертельной
Рубеж последний захлестнет
И речью нечленораздельной
Своих первоначальных вод
Ты воззовешь, в бреду жестоком
Лишь мудрость детства восприяв,
Что невозможно быть востоком,
Навеки запад потеряв, —
Тебе ответят рев звериный,
Шуршанье трав и камней рык,
И обретут уста единый
России подлинный язык,
Что дивным встретится испугом,
Как весть о новобытии,
И там, где над проклятым Бугом
Свистят осинники твои.
<1918>
ПАТМОС
79.
Глубокой ночи мудрою усладой,Как нектаром, не каждый утолен:Но только тот, кому уже не надоНи ярости, ни собственных имен.
О, тяжкий искус! Эта ширь степная,Все пять морей и тридцать две рекиИдут ко мне, величьем заклиная,И требуют у лиры: нареки!
Но разве можно тетивы тугиеНа чуждый слуху перестроить лад,И разве ночью также есть Россия,А не пространств необозримых плат?
Как возложу я имя на поляны,Где мутным светом все напоено,И, совершая подвиг безымянный,Лежит в земле певучее зерно?
Уже мне внятны: дивное зачатьеИ первый поиск звука в глубине,Двух полюсов земных рукопожатье,В младенчестве приснившееся мне, —
И в забытьи, почти не разумея,К какому устремляюсь рубежу,Из царства мрака, по следам Орфея,Я русскую Камену вывожу.
1919
80.
Приемлю иго моего креста,Трех измерений сладкую обиду,Пусть ведая, что в райские врата,Вовнутрь вещей, я никогда не вниду.
Но не гордынею душа полна,Хотя уходит в сторону от Рима:На что мне истина, пока онаС поющим словом несоизмерима?
Вдоль Божьих уст ложатся русла рек,И Дух витает по пустыням водным,Но хорошо, что каждый человекОтягощен проклятьем первородным:
В тишайший час, иль в бурю и грозу,Когда Господь является пророкам,На Патмосе, в неведенье высоком,Я золотое яблоко грызу.
1919
81.
Есть в пробужденье вечная обида:Оно изгнание, а не исходИз сновидения, где АтлантидаВне времени явилась нам из вод.
Насельники исчезнувшего брегаИ с явным брегом явно не в ладу,Зачем должны мы, идя внутрь ковчега,Менять сердцебиенье на ходу?
И петь! И петь! Иль, в самом деле, сноваПоющей плотью станет этот крик —И выплывет из океана словаМетафоры ожившей материк?
1919
82.
Когда на мураве, с собою рядомТы музу задремавшую найдешь,Ни словом, ни нетерпеливым взглядомЕе видений сонных не тревожь.
Не прерывай божественной дремоты:Застыло солнце, и родник не бьет,И только мерно заполняет сотыБлагоуханный и прозрачный мед.
О, никаких не должно соответствийТебе искать в созвучиях — пока:Всё за тебя и вовремя, как в детстве,Заботливая сделает рука.
Недолго ждать: незримые зефирыЕще резвятся с музой в полусне,Но золотое средоточье лирыУже обозначается вполне —
Там, высоко, в сужающемся круге,Где бытие твое заключено,И под рукой очнувшейся подругиСейчас прольется лирное вино.
1919
83.
Ни у Гомера, ни у ГесиодаЯ не горю на медленном огне,И, лжесвидетельствуя обо мне,Фракийствует фракийская природа.
Во всей вселенной истина одна,И на земле ее раскрыли музы,Чтоб на тебя орфические узыЯ возложил еще во время сна.
До первых звуков утреннего хора,Пока ты не очнулась во плоти,О милая, я должен был уйтиИз твоего земного кругозора.
Но я с тобой, невидимый тебе,Моя Эллада, дочь моя родная, —Когда, меня с трудом припоминая,Ты рвешься вверх в дорическом столбе!
1919
84.
Так вот куда, размыв хребтыПрамузыки материковой,О дилювическое слово,Меня приподымаешь ты! —
В безмолвие, где ты самоУже не существуешь боле,И мне богоподобной волиПредопределено ярмо.
О, Господи, подай хоть знакТвоей отеческой досады,Что в лирных небесах не такУселся звук широкозадый,
Что слишком много в нем росыИ тяжести земного мая,Чтоб, зодиака не ломая.Возлечь на звездные весы, —
И это будет неспроста,Но по любви твоей небесной,Когда рукой в перчатке теснойМне муза заградит уста.
1920
85.
Ни в сумеречном свете рая,Где то, что ныне стало «я»,Дремало, еле побораяСоблазны полубытия;
Ни в нежном долге левирата,Где, родолюбец-ибраим,Я обладал вдовою брата,Кровосмесительствуя с ним;
Ни там, где, незнаком с Гименом,Подъяв вакхический бокал,Я легкомысленным изменамБез счета сердце предавал, —