Оно советует, не прибегая к лести,Главнейшее лицо на первом ставить месте,Но блеск величия, пленяющий наш глаз,Не с помощью пустых подчеркивать прикрас,Блюдя, как правило, чтобы на первом плане,В итоге множества приложенных стараний,Не заслоняемый деталью ни одной,Спокойно выступал намеченный герой.
Оно зовет: уйти от ложных украшений,От мелочей пустых, от лишних наслоений,В сюжете следовать лишь истине живой,Быть верным ей во всем, быть верным ей одной,И вольности себе не разрешать, помимоТех случаев, когда она необходима.
Рисунка тщательный оно дает урок ***,Чтоб стиль классический усвоить каждый мог,И учит находить прекрасную натуру,Приняв за образец античную скульптуру,Которая, избрав какой-нибудь предмет,Все лучшие черты выводит в нем на свет,В разнообразии единство постигаетИ смело естество искусством исправляет.Оно внедряет в нас, воспитывая вкус,Пропорций правильных и грации союз,Искусного фигур желает сокращенья,Не допуская форм природных извращенья;Контрасты требует умно распределять,Вполне развитыми тела изображатьИ, в выгоднейшем их расположив соседстве,Строжайше соблюсти законы соответствий,Стараться избегать такой галиматьи,Когда конечности у тела не своиИли играют роль нелепого довеска;Все мускулы отнюдь подчеркивать не резко,Следя за контуров свободных красотой,Волнообразною рисуя их чертой,Чтоб жизни полными, похожими на пламя,Подвижными они предстали перед нами;Непринужденный нам дает голов постав,С характером фигур их тонко сочетав;Здесь именно талант, всем мастерством владея,Способен широко раскрыть свою идею,Разнообразием приемов удививИ повторения нигде не допустив.Но заурядному художнику здесь трудноПреодолеть свой мир себялюбиво-скудный,И, пересказами наш утомляя глаз,На скуку смертную он обрекает нас.
Оно знакомит нас, как надо драпировкой,Одной лишь складкою, уложенною ловко,Соблазны наготы от взора укрывать,Как формам следовать, быть им всегда под стать,Не отнимать у них их прелести природной,Но облегать легко, изящно и свободно.Наглядным образом оно твердит о том,Как мы язык страстей в поступках познаем,Движения души воспроизводит ясноЖестикуляцией красноречиво-страстной,Напоминающей нам разговор немых,Столь полный сильных чувств, глубоких и живыхИ в слове ищущих напрасно выраженья,Как живопись, увы, немая от рожденья.
Оно той области вскрывает существо ****,Где Зевксис испытал такое торжествоИ где, бессмертную стяжав навеки славу,С Апеллесом он мог соперничать по праву.Согласные цвета, контрастные тона,Враждебность красок, их сродство и глубина,С иллюзиями их, с их зрительным обманом,В очаровании нас держат беспрестанном.Твое творение нам ясно говорит,Как надо связывать со светом колорит;Как надо светотень распределять умело,Не нанося притом ущерба массе целой;Как надо ослаблять и умерять тона,Чтоб даль действительно была удалена,И как любой предмет, затерянный в тумане,Легко воспроизвесть опять на первом плане;Как чередуются, сменяясь неспроста,Друг с другом темные и светлые цвета,Как смешиваются они непринужденно,Как создают они единство фона,
Как растворяются и тают без следа,Как поглощает их нежнейшая среда,Услужливейший фон, который принимаетВсё то, что для него художник оставляет;Какими тайнами ваянья овладев,Он может плоскости придать любой рельеф;Как постепенно он, смягчив оттенки света,Отодвигает вглубь все контуры предмета,И как расплывчатый, почти воздушный фонБывает сумраком надменным поглощен;Как, завладев холстом, разгул стихии чернойФигуры удержать старается упорноИ, несмотря на всё, как может этот пленПростым приемом быть легко преодолен.
Всё это нам гласит, Миньяр, твое творенье.Однако пусть тебя не мучат подозренья,Не бойся, чтоб оно любому помоглоТвое высокое постигнуть ремесло,Чтоб к мастерству твои чудесные урокиОткрыли доступ всем свободный и широкий;Здесь, кроме мастерства, талант необходим,А к этой тайне тайн путь неисповедим.Их не приобретешь, как плод ночей бессонных,Три качества, Миньяр, в тебе соединенных:Ни страсть, ни грацию, ни дивный колорит,Которыми твой труд повсюду знаменит.Они — дары небес: лишь в виде исключенья,В одном лице всех трех мы видим совмещенье.Поэтому никто из тех, кто вслед идетТебе, Миньяр, вовек тебя не превзойдет.Пусть множество кистей твой славный труд пробудит,Он чудом наших дней и гордостью пребудет,Со всех концов земли ученых знатоковОн станет привлекать в течение веков.
О вы, достойные предметы попеченьяБлагой монархии, в честь таинства рожденьяСпасителя, с небес ниспосланного нам,Воздвигшей щедростью своею этот храм!О духи чистые, сосуды благодати,От мира дольнего, погрязшего в разврате,Ушедшие сюда, где вашей веры пылОт суеты земной вас прочно оградил,Где грешный помысел отныне ни единойДуши не возмутит затворницы невинной,Как сладко вам иметь всегда перед собойСей образ, вызвавший у вас обет святой!Как сладко пожирать его весь день глазами,Подогревая им души прекрасной пламя,В нем пищу находить возвышенным мечтам,Всегда кадить ему вздыханий фимиам,И видеть пред собой вам предстоящей въявеНебесную красу в ее бессмертной славе,Вас побудившую во имя чистых узС земною прелестью презреть навек союз!
А ты, что некогда был властелином мираИ мудрой школою, чьи кисть, резец и лира,Вновь обретенные во праве вековом,Полночных варваров исправили разгром;Сокровищ сказочных источник лучезарный,Великий Рим, о, как тебе мы благодарныЗа то, что, получив из рук твоих закал,Сей знаменитый муж впрямь римлянином стал;За то, что кисть его, охвачена гореньем,Всю Францию своим украсила твореньемИ в благородный век, в усладу всем очам,Явила живопись, неведомую нам, —Столь долговечное искусство легкой фрески,В которой быстроту и норов слишком резкийВысокомерного и пылкого мазкаУмеет укрощать лишь мощная рука!