– Будь осторожен, иначе одна из твоих подружек на месяц может захомутать тебя.
– Я осторожен! – прорычал Гейдж.
– Вам же будет лучше, – сказал Флинн, глядя на своих друзей.
Рид красноречиво посмотрел на загипсованную ногу друга, напоминавшую о том, как дорого стоила Флинну его глупость, и обменялся взглядами с Гейджем. Эти мужчины походили на братьев Флинна куда больше, чем Джулиан. Они готовы ради него на все, даже навсегда остаться одиночками.
– Никогда, – сказал Гейдж, поднимая свой бокал.
Рид и Флинн молча кивнули, а потом выпили за это.
Глава 1
Флинн Паркер тщетно пытался завязать галстук. Его руки заметно дрожали от слишком большого количества выпитого кофе и недостатка сна. Не помогал ему и тот факт, что в задней части похоронного бюро было невыносимо жарко. Лоб и ладони Флинна мгновенно вспотели. Он в изнеможении закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Поминальная служба по его отцу уже закончилась, и, покинув душный зал, Флинн сорвал с себя галстук. Плохая была идея, потому что он просто не в состоянии вернуть ему прежний вид. Помоги же, господи, Флинн был совершенно не уверен, что сможет спокойно смотреть, как отца опускают в могилу. Да, у них был миллион различий, но он любил своего отца.
– Вот ты где! – В отражении зеркала он увидел Сабрину Дуглас, свою лучшую подругу еще со времен колледжа. – Помощь нужна?
– Черт, почему здесь так жарко? – отрывисто пролаял Флинн вместо ответа.
Она тихонько прищелкнула языком от его чрезмерной реакции. Как и сейчас, Сабрина всегда была рядом с ним во все важные моменты жизни. Она была рядом, когда он только начинал акклиматизироваться на посту президента консалтинговой фирмы, которой теперь владел, она всегда была с Флинном, начиная с его свадьбы с Вероникой, заканчивая его – точнее, их – тридцатилетием. Сабрина родилась на четыре минуты раньше, чем он сам, в тот же самый день. Она в шутку назвала их близнецами, когда они впервые встретились на лекции по психологии в Вашингтонском университете, но это прозвище быстро сошло на нет, как только выяснилось, насколько они непохожи.
Брови Сабрины приподнялись над очками в черной оправе, когда она подошла к Флинну, чтобы помочь ему с галстуком.
– Я делаю это каждое утро, – пробормотал он. Цветочный аромат духов Сабрины щекотал его ноздри. От нее всегда вкусно пахло, но он давно этого не замечал. Слишком давно.
Флинн нахмурился. Они не были так близки, как раньше, в те годы, что он был женат на Веронике. Его общение с Ридом и Гейджем ничуть не изменилось, но между Вероникой и Сабриной словно было заключено безмолвное соглашение, что Сабрина не входит в ближний круг их семьи. В результате Флинн в основном видел ее на работе, но не вне ее. И эта мысль беспокоила его.
– Я не знаю, что со мной такое. – Он говорил не только о неспособности завязать галстук.
– Флинн…
Он взял ее руки в свои, чтобы остановить ее.
– Не надо, – сказал он так мягко, как только мог.
Сабрина смотрела на него своими прекрасными зеленовато-карими глазами. Она прошла с Флинном его развод, быстро прогрессировавшую болезнь и смерть его отца.
Эммонс Паркер знал, что происходило между его сыновьями, поэтому позаботился, чтобы адвокат, оглашая завещание, назначил встречи на разные дни. Флинн в воскресенье, Джулиан в понедельник. К сожалению, Флинн узнал, что Вероника присутствовала на оглашении завещания вместе с Джулианом, хотя он предпочел бы ничего не знать о них обоих. Чертов Фейсбук!
Джулиан унаследовал коллекцию старинных автомобилей и дом в колониальном стиле, где они с братом выросли. Флинну достался домик в Колорадо, семейный бизнес и пентхаус. Поскольку Джулиан «заводил семью», как зачитал адвокат, Эммонс завещал ему любимый дом их с Флинном матери. И плевать, что Джулиан заводил семью с бывшей женой своего брата.
Сегодня Флинн принимал соболезнования, объятия и рукопожатия от друзей и родственников и довольно успешно избегал Джулиана и Веронику. Бывшая жена внимательно наблюдала за Флинном, но он отказывался отвечать на ее взгляды. Угрызения совести Вероники были слишком ничтожными и слишком запоздалыми.
– Я не знаю, что делать, – проговорила Сабрина сквозь ком в горле, и ее боль отозвалась в сердце Флинна как собственная. Ее губы сжались, а подбородок задрожал. – Прости.
Оставив в покое галстук Флинна, она приподняла очки и осторожно вытерла навернувшиеся слезы, чтобы не размазать свой довольно смелый макияж, который, однако, идеально вписывался в ее стиль.
Флинн не колеблясь притянул ее к себе, и этого теплого объятия – прикосновения человека, который так хорошо его знал и искренне заботился о нем, – было достаточно, чтобы ком подступил к его горлу. Сабрина обняла его с такой силой, словно боялась развалиться на кусочки.