- Я согласен, что мне сделать для тебя? А он волшебный? Это, правда, кровь? А почему она так светится?
Цыганка снова вспыхнула той улыбкой, что делала ее на двадцать лет моложе:
- Сейчас ничего не надо, драго. Если мне нужна будет твоя помощь, мы встретимся. А «Кровь Единорога» - это просто красивое название. Но мне неизвестно из чего он сделан, и почему светится, я получила его когда-то от колдуна из Индии так же, как ты сейчас: эликсир меня выбрал.
Вдруг она наклонилась к самому лицу парня, обдала горьким и терпким ароматом горячего дыхания и прошептала:
- Но ты угадал, он – волшебный. Этот напиток помогает понять непонятое, отыскать потерянное и вспомнить забытое. Он способен указать путь в духовных поисках. Но не переборщи, хватит нескольких капель, иначе можешь заблудиться.
На этом месте Джек не выдержал. Он приблизился к гадалке, сгреб ее за поношенную безрукавку, которая когда-то была ярко-красной, навис над ней всеми своими шестью футами с лишком, и прошептал прямо в, растянутое массивными, но дешевыми серьгами, ухо:
- Ты лучше моли всех своих цыганских богов, чтобы он не отравился. Иначе, клянусь, я вернусь и убью тебя.
- Я знаю, - женщина смотрела серьезно, но Джеку почему-то казалось, она в курсе, что ему не под силу убить и индюшку. – Не волнуйся, драго. Он не отравится. И ты тоже.
Джек с трудом вынырнул из прошлого. Казалось, что запах полыни и клевера и до сих пор щекочет ноздри. Мужчина с силой растер лицо. Надо собраться. Ведьма сказала, зелье возвращает память. Возможно, Майкл надеется, что оно поможет миновать третьего льва без последствий. Надо проверить, на месте ли флакон.
Уолкер вскочил так резко, что его повело. Он ухватился за дверцу книжного шкафа, что занимал всю восточную стену комнаты, с трудом сохраняя равновесие. Черт, да когда же пройдет эта ужасная слабость во всем теле? Присев на край стола, Джек пробежался взглядом по корешкам и застонал. О, ну конечно.
Домашняя библиотека, доставшаяся ему от Гектора, была прекрасной во всех отношениях, кроме одного. Благодаря Салли, она напоминала помесь дворца с операционной. У Уолкера через минуту начиналась мигрень, а глаза слезились от яркого света. Спорить с женой он не решился, было проще перенести несколько любимых романов в кабинет.
Политика непротивления закончилась тем, что пришлось соорудить новый шкаф: фаворитов скопилось порядка пятисот, ведь когда Джек забирал одну из книг, ему было неловко перед остальными. Теперь стеллажи занимали все пространство от пола до потолка, а лестницу приладить никто так и не удосужился. Уолкер вздохнул, и поплелся за стремянкой. Нужный ему толстенный том Жюля Верна стоял на самой верхней полке.
Это было коллекционное издание в толстом кожаном переплете с золотым тиснением. Пять лучших романов писателя в одном фолианте. Двадцать пять гравюр. Ценнейшая вещь. Когда-то Майкл ее обожал. Он лежал на этом самом турецком ковре, и, высунув язык, с горящими от восторга глазами в который раз читал «Таинственный остров».
Джек уже и не помнил, на что тогда разозлился отец, но ему не забыть безумный взгляд Микки, когда Питер не поленился на его глазах вырвать поочередно все тысяча восемьсот сорок две страницы и растопить ими камин. Не забыть, как он сам пытался достать из огня чернеющие листы голыми руками, но отступил под резким приказом. Не забыть, въевшийся в мозг, запах гари.
Мальчишка плакал всю ночь. Джек слушал в соседней комнате его рыдания, и наутро понял, что искусал обожженные пальцы в кровь. Он злился на отца, но на себя за бессилие злился вдвойне. Днем он взял у Гектора инструменты и, не обращая внимания на боль в руках, отвергая любую помощь, смастерил из обложки книги шкатулку «для самых больших секретов».
Ореол тайны вмиг осушил слезы младшего брата, но старшего вина так и не отпустила. После побега Микки из дома, Джек забрал коробку то ли из сентиментальности, то ли из мазохизма, хотя открыть так и не решился. Но он поставил бы годовой урожай хлопка на кон, что эликсир лежит именно там.
По дороге к кладовым, Уолкер заглянул в спальню. Надо одеться, наконец. Конечно, в доме никого нет кроме Марии, а эту строптивицу и захочешь увидеть – не дозовешься. Но все равно, это не дело: ходить босым и полуголым. Почистить зубы и причесаться тоже не помешает. На кровати обнаружился светлый костюм и сорочка. А девчонка еще не безнадежна. Приводя себя в порядок внешне, Джек решил привести в порядок и мысли.
«Итак, Микки, скорее всего, отправится в эту, Богом забытую, мексиканскую деревушку. И, если я не найду его раньше, то можно будет хотя бы последовать за ним. Хотя тут намечается новая проблема. Пытайте меня, я не скажу, как это место зовется. Что-то совершенно непроизносимое. И до Мексики еще надо добраться, а его вполне могут пристукнуть по дороге. Значит надо понять, где он сейчас. Где эта проклятая «пасть льва»?! Только как вспомнить то, что было давно, если я и последние-то дни помню урывками? А ведь может, где-то в глубине моей дурной башки, мне известно, что оставил Майкл в тайнике, и кто были эти люди с оружием? Потому как, если бы это были ребята Винсенте, то я бы уже висел на дыбе в его знаменитом подвале и молил Деву Марию о смерти. Но кто они тогда? Что им нужно? Одни вопросы. Черт! Я никогда не жаловался на память, так почему она подводит меня именно сейчас?»