- Т-с-с! Семейные разборки в данный момент не входят в мои планы.
Прозвучало странно. Можно подумать, обычно он их планирует. Но Мария была на редкость сообразительной нахалкой, и, невозмутимо протирая чёрно-белую плитку пола, крикнула в сторону:
- Мисс Салли, это дурачок из скобяной лавки перепутать адрес, - и показала язык.
Джек облегчённо вздохнул. На самом деле, он прекрасно понимал супругу, сам бы с радостью принял ванну. Он весь взмок, таскаясь при полном параде по такой жаре, и воняет, как быки на ранчо. К тому же Сэл права - это обязанность мужа решать такие вопросы. Хорошо ещё он вчера договорился, чтобы привезли пару бочек из колонки на соседней улице – всё лучше, чем ничего.
Ведь, хотя в планах на день красовался пункт, дважды подчёркнутый карандашом: разобраться с водопроводом, но сначала он «делал так», чтобы у них в принципе был дом, и думать о воде в нём не было никакой возможности, а теперь нужно успеть в Раунд-Рок до темноты. Сегодня была годовщина смерти Гектора, и в этот день Джек всегда навещал его на кладбище. А после неплохо было бы заскочить к тем работникам фермы, у кого дела идут совсем плохо.
Он старался помогать своим людям, чем мог. Так, ничего особенного: хлеб, крупа, кое-какие консервы. А ещё старые вещи, табак Харрису, лекарства для старой Энн, сладости для сорванца Томми и маленькой Нафтали. И, поскольку Джек знал, что объясняться с разгневанной женщиной занятие бесперспективное, а главное, долгое, то потихонечку взял смену одежды из своей комнаты, потом, воровато озираясь, прокрался в кухню, стянул из кастрюли пару горячих картофелин и незаметно выскользнул на улицу.
Сидя в машине, он, обжигаясь, жадно лопал нечищеный батат, и думал о двух вещах. Во-первых, очень удачно, что Салли настояла на разных спальнях. Любовный дурман спал очень быстро, и хотя Джек намерен был нести свои обязательства до конца, и даже не помышлял о разводе, но темпераментная, артистическая натура жены его иногда утомляла. А особенно её «чувствительные нервы».
Поэтому он для приличия немного посопротивлялся, сделав вид, что ужасно расстроен, а потом, когда увидел, что Сэл довольна доказательством его непроходящей страсти, с облегчением переехал на другой конец этажа. Жаль только, что обставить комнату по своему вкусу не вышло: в вопросах мебели жена была так же непреклонна, как Фемида.
Во-вторых, стоило признать, что он, Джон Уолкер – малодушная скотина, трусливо прячущаяся в автомобиле от своей законной половины. Но Господи, Боже ты мой! Сейчас разговоры о том, как несправедлива к Салли судьба будут просто невыносимы. Джек прикрыл глаза и потёр глухо ноющие виски. Встреча с Винсенте вымотала настолько, будто он не разговаривал, а, как в юности, вкалывал целый день в поле.
Ладлоу считал, что прежде чем управлять людьми, нужно «прогуляться в их обуви», и Джек без всяких поблажек перепробовал всю самую грязную и тяжёлую работу на ферме, так что сравнить было с чем. И сейчас его голова ощущалась такой же чугунной, как после покраски стапятидесятифутового забора на стоградусной жаре.
Уолкер понял, что голос совести звучит всё тише, заглушаемый нестерпимым желанием вылить на себя пару вёдер холодной колодезной воды и принять таблетку аспирина из старенькой аптечки, что всегда лежала у Гектора наготове в зелёном шкафчике на веранде. Так что он завёл покрытый дорожной пылью чёрный Форд, подаренный дядей на свадьбу, и покатил прочь из Остина, в надежде, что встречный ветер хоть немного остудит эту адскую июньскую жару.
*Мистер Грант – Джек предполагает, что псевдоним взят в подражание голливудскому актёру Кэрри Гранту.
***
6 лет назад. Раунд-Рок. Октябрь 1927 год.
После встречи с цыганкой Майкл был непривычно молчалив. Он всю дорогу пялился в окно их старенького автомобиля, чуть не ровесника Джека, который Гектор купил одним из первых в окрУге. С тех пор он всегда был верен детищам мистера Форда, говоря: «Первая любовь – не ржавеет», и хотя в отличие от любви, машина заржаветь не побрезговала, но ездила пока исправно.