Майкл равнодушно пожал плечами, срывая травинку и крутя её в тонких пальцах:
- Ну, это не удивительно. Питер никого не любит.
Гектор сочувственно покосился на парня, слегка толкнув его плечом, а потом снял очки и полез в карман за пачкой неизменных «Лаки Страйк»:
- Раз ты знаешь эту историю, то о чём же спрашивал?
Майкл принялся с остервенением жевать несчастную травинку, потом вскочил, провёл рукой по взлохмаченным, выгоревшим на солнце волосам и горячо выдал:
- Ами, Джек сказал, что счастливое имя может дать только человек, наделённый силой. Ты - самый сильный из тех, кого я знаю. Я прошу тебя, дай мне его, пожалуйста, мне очень надо! Очень! Только такое, чтобы могло меня защитить.
Ладлоу ошарашено смотрел на взволнованного племянника снизу вверх, пытаясь раскурить незажженную сигарету, забыв, что для этого нужно поднести к ней огонь:
- Э-э… Я рад оказанной чести… Джек в твоем возрасте, кажется, считал меня рухлядью. А я был ещё гораздо моложе…
- Я думаю, речь идет не о мускулах, - перебил Мик. - И Джей, скорее всего, переменил своё мнение ещё тогда…
Гектор смутился и поспешил перевести разговор с неприятных воспоминаний:
- Может, ты посвятишь меня в то, что случилось? Я вижу, ты сам не свой. Тебе кто-то угрожает?
Мик молчал, упрямо надув губы и водя носком замшевого ботинка по земле, отчего он из тёмно-шоколадного становился грязно-серым.
- Ладно, как хочешь, - мужчина, наконец, понял, что не так с курением и начал искать спички. - Тогда расскажи мне о себе.
Парень удивленно вскинулся:
- Что рассказать? Ты и так всё знаешь.
- А ты представь, что мы незнакомы. Вот, например, когда ты чувствуешь себя в безопасности?
Майкл ответил, не задумываясь:
- Когда рядом Джек, - потом посмотрел чуть виновато и добавил. – Ты тоже, но…
- Не стоит объяснять, - Гектор мягко улыбнулся, – Жаль только, что сам Джек этого не слышит. Уверен, ему было бы важно это знать, - он задумался, поглаживая подбородок, и решил. – Тогда твоим счастливым именем будет Шила. По индейски это означает – брат.
Парень просиял, подпрыгнул чуть не на пару футов и завопил, похлопывая себя ладонью по губам, изображая боевой клич команчей. Ладлоу добродушно усмехнулся и встал, подхватив очки и фотографию:
- Похоже, я посеял спички, схожу за ними, а заодно и отнесу всё это, - он подошёл к креслу, поднял «Идиота» и заглянул в него. – И это тоже. Несмотря на мою любовь к Достоевскому, мне кажется, что я уже спёкся и читаю одну и ту же страницу в третий раз. Ужасная духота сегодня. Не могу припомнить такого жаркого октября. О! Мне пришла в голову отличная мысль! Ты не хочешь съездить искупаться к «Бассейну Гамильтона»?
Майкл запрыгнул дяде на спину и заорал, размахивая одной рукой, а второй держась за шею:
- Да-да-да! Ура!
Гектор немного покружил парня, подхватив его под коленями, и со смехом заворчал:
- Ты помнёшь мне фото. И к тому же ты уже слишком большой, слезай, ещё раздавишь старого дядюшку, - а когда парень спрыгнул, добавил, протягивая ему предметы, которые держал в руках. – Тогда занеси всё это, пожалуйста, в мой кабинет и беги, переоденься, а я попрошу Рамону собрать нам корзинку еды.
Микки стремглав перемахнул четыре ступеньки лестницы и вдруг замер. Он повернулся, сражённый внезапной мыслью:
- Нет, я не могу…
Гектор терпеливо вздохнул:
- Ну, что ещё не так? Надеюсь, ты не будешь утверждать, как твой брат, что книга обидится, если её оставить недочитанной? Не бойся. «Идиот» - это просто название, он поймёт нас правильно.
- Нет, я… Мне нужно поговорить с тобой, - на лице Мика отражалось замешательство. - О...Об этом.
- И, как я понимаю, речь не о русской литературе, - Гектор моментально перестал ёрничать, перенимая его серьёзность. – Хорошо. Давай останемся и поговорим.
Микки ненадолго задумался, а потом решительно объявил:
- Мы можем поговорить и по дороге, - он улыбнулся открыто и чуть застенчиво тронул дядю за рукав. – С тобой я тоже ничего не боюсь.
***
Раунд-Рок. Июнь 1933 г. Воскресенье. 16.40. Джек.
Джек остановил машину неподалёку от старинного одноэтажного дома с резными викторианскими столбиками у крыльца. Никто не знал в точности, когда он был построен, но по всему выходило, что не менее ста лет назад, и Гектор очень его любил, считая, что под сенью этих комнат хранятся вековые семейные традиции.