- Все-таки, иногда ты невероятно милый, – проворковала она, потом отвернулась к зеркалу и стала удовлетворенно поправлять помаду. – Знаешь, несмотря ни на что, я ни одного дня не жалела, что вышла за тебя. Ты был отличным мужем.
Уолкер внимательно посмотрел на женщину, которую обещал беречь и любить. На душе стало так муторно, что даже навязчивые панические мысли о судьбе брата ненадолго отошли на второй план. Он перестал гадать, что от него хотят услышать и озвучил то, что думал на самом деле:
-Нет, не был. Я не справился. Я должен был защищать тебя, обеспечить тебя всем, что тебе нужно, сделать счастливой. Прости меня. Прости, Салли… Но кое-что напоследок я все же могу тебе дать. Как я начинал говорить, у меня есть немного денег…
Тут он испугался, что снова ее обидит, поспешно вскинул руки в капитулирующем жесте, и бросился сумбурно объяснять:
- Я знаю, это ничего не исправит, и я не хочу, что бы ты думала, что я откупаюсь. Тем более что сумма, действительно, не слишком велика. Если бы ты уходила, пока я был на плаву, я не стал бы мелочиться. Я отдал бы тебе все. Все, что ты попросила. Но ты знаешь нынешнее положение вещей. Я могу лишь сделать так, что бы ты не слишком нуждалась первое время… И я хотел бы знать, куда ты поедешь, чтобы убедиться потом в порядке ли ты… Сэл? Почему ты так странно глядишь на меня? Я опять ляпнул что-то не то?
Салли смотрела с серьезностью, ей абсолютно несвойственной, прикусив нижнюю губу, в глазах притаилось сожаление:
- Ты очень хороший человек, Джонни.
Потом тяжело вздохнула, будто решаясь, и заговорила негромко, но четко выделяя каждое слово:
- Деньги больше не будут для меня проблемой. Никогда. Не беспокойся.
Все это: непривычное поведение, странные в ее устах слова, сбивало с толку. Джек растерялся, его хватило только на то, что бы промямлить:
- Э-э. Вот как. Что ж, хорошо. Твой любимый, наверное, очень богат. Я рад, что ты нашла…
Женщина перебила, досадливо отмахнувшись:
-Это неважно. Не думай об этом. Просто, больше можешь не переживать обо мне, - она на мгновенье запнулась, но тут же твердо продолжила, глядя на него в упор. – У тебя есть проблемы посерьезнее, я должна рассказать тебе кое-что…
Джек поежился под ее тяжелым взглядом и запоздало осознал, что стоит полураздетый и босой. Пальцы ног поджались, он плотнее запахнул халат. Но не из-за отсутствия одежды его пробрал озноб среди жаркого дня.
Неожиданно вспомнилась старая цыганка, в чью палатку они с братом зашли тогда, в тот самый последний раз, когда вместе поехали в цирк. Джек не слишком верил в гадание и не хотел тратить деньги на пустяки накануне свадьбы. Но Майкла привлек яркий шатер, загадочные предметы, едва различимые в полумраке за приоткрытым пологом и ручной белый ворон, сидящий у входа. Лицо подростка загорелось азартом, и он протянул нарочито небрежно:
-Ну, Дже-ей! Ну, давай. Не будь таким придурком. Неужели тебе не интересно услышать, что будет с нами дальше?
Джек засмеялся и отрицательно покачал головой:
-Нет, ни за что! Ты доставляешь столько проблем, что я хочу узнавать о них по мере поступления.
Шутка была нужна, чтобы подразнить Микки и сохранить лицо, но он уже знал, что согласиться, ведь противостоять просьбам брата не умел никогда.
Внутри их окутало множеством запахов, вместе составляющих странный букет: горькая нотка полыни и сладкая клевера, пряные шлейфы гвоздики и корицы, свежий аромат мелисы и удушливое амбре лаванды. Но среди всего этого многообразия доминировало зловоние дешевого табака, который неопрятная старуха в цветастых одеждах курила с помощью длинной деревянной трубки. В глубине на низеньком столике чадило множество свечей, но из-за плотных клубов дыма было трудно не только нормально дышать, но и видеть.
Гадалка молча подошла поближе и изучающее уставилась на Майкла. Джеку стало неуютно и захотелось скорее убраться оттуда, но тут она вдруг перевела взгляд на него и спросила низким, хрипловатым голосом:
- Зачем ты пришел, драго*? Разве тебе интересно знать будущее?
Непонятно отчего мужчина занервничал и замаскировал это неловким юмором:
- Нет, это вряд ли. Не обижайтесь, но я думаю, что ваше ремесло изрядно портит людям жизнь. Ведь знать о плохом – заранее расстраиваться. А о хорошем – лишить себя приятного сюрприза.
- Мудро, – хохотнула цыганка и сверкнула живыми черными глазами. - А вот твоему чаворо* не терпится спросить меня о любви. А еще о смерти. Так ведь, гожо*?