Джек внезапно подумал, что она не так уж и стара. Их обманула небрежная, мешковатая одежда, седые, непричесанные волосы и прорезанное глубокими морщинами, выдубленное загаром лицо, но женщине, вероятно, не больше пятидесяти.
Потом миг оживления прошел, искра потухла, и на них опять со вселенской усталостью смотрела древняя старуха. В ее взгляде была печаль, обреченность и смирение, будто она знала нечто невыразимо ужасное и неотвратимое. Он давил не хуже гранитной плиты, и эта тяжесть, казалось, была невыносима и для нее самой. Он кричал, что она сожалеет: о нем, о Микки, о других людях, о глупой судьбе, о бессилии ее изменить. Но более всего: о самом этом мучительном знании.
Джек никогда не отличался особой мнительностью или впечатлительностью, но вдруг почувствовал необъяснимый страх. Он с трудом заставил себя задержаться в палатке, понимая, что упрямый Майкл ни за какие коврижки не отступится, и не желая оставлять его одного.
И вот сейчас, несколько лет спустя, он видел похожий взгляд в глазах своей жены. Будто ей известно, что его ждет что-то плохое.
- … Я должна рассказать тебе... Сегодня ночью сюда приходил твой брат.
- Микки? Где он?
Джеку показалось, что у него стало много сердец, и они стучат во всем теле. Он жив. Жив. Но какого же черта так рисковать? Можно было прислать весточку с нарочным.
Салли потянулась к серебряному нессесеру с восточным орнаментом, что висел на шатлене, притороченном к поясу, достала оттуда небольшой расшитый жемчугом кошель, затянутый золотистым шнурком, и ответила:
- Он был каким-то взбудораженным и быстро ушел. Однако просил вручить тебе… - выражение вины на лице усилилось, она замялась и принялась медленно развязывать мешочек.
- Что? Что там? - Джек в нетерпении сжимал и разжимал кулаки. – И почему ты не разбудила меня? Почему не пригласила его в дом?
- Тебя еще не было. А Майкл сказал, что не может остаться, - женщина, наконец, вытащила из кошеля записку и протянула ее мужу. - Вот, держи.
Джек поспешно развернул листок, похоже, вырванный из его ежедневника, и жадно прочел несколько строк, написанных размашистыми каракулями. Так. Кое-что это проясняет. Но только не главное: где, черт возьми, его теперь искать?
- Он говорил еще хоть что-нибудь? Что угодно. Пожалуйста, вспомни.
- Твой брат не слишком меня жалует, так что светских бесед со мной не вел, - в голосе засквозила старая обида. - Справился о тебе, очень расстроился, что не застал, сунул мне это в руки и был таков. Даже не попрощался. Но, уходя, он попросил передать тебе какую-то патетическую чепуху. «Львы теперь поджидают меня на каждом шагу, но я уже не боюсь. Только что я коснулся шкуры одного, сейчас спешу сунуться в пасть ко второму, а завтра я отправляюсь в гости сразу к трем»
- Слава Богу! - вырвалось у Уолкера восклицание, вызвавшее у жены сомнения в сохранности его рассудка. – Но ты точно ничего не напутала?
- Тоже считаешь меня дурочкой? Не сомневайся, все верно. Он талдычил это не один раз, и меня заставил повторить. Да когда я играла на сцене, мне однажды пришлось за ночь выучить роль Анны Болейн в Генрихе Восьмом*, а уж жалкие несколько строчек я в состоянии запомнить!
- Спасибо, Сэл, не сердись. Это очень важно, не представляешь как. А теперь прости меня, мне нужно идти.
Салли вцепилась в полы его развязавшегося халата, не давая отстраниться, склонила голову к его плечу и зашептала с каким-то надрывом:
- Это ты прости меня, Джонни. Я так виновата, я не хотела, но я лишь слабая женщина… да, я слабая… у меня не хватает сил поступить честно, раз уж я поступила трусливо. Ты единственный был так добр ко мне, а я плачу тебе предательством…
Уолкер оторвал ее от себя и слегка встряхнул:
- О чем, ради всего святого, ты толкуешь? Что ты натворила?
Он пытался не паниковать раньше времени, но кожа покрылась мурашками от ощущения надвигающейся катастрофы.
- Ничего, ничего! То есть… Понимаешь, утром в дом ворвались какие-то люди. Они спрашивали про тебя, и у них было оружие.
- Люди? Что за люди? Они навредили тебе?
- Двое мужчин. Поначалу они были почти вежливы, хоть и очень настойчивы. А один отогнул пиджак, и я увидела револьвер у него за поясом. Джек, я так испугалась! Два здоровенных амбала приходят в дом, требуют сказать, где ты! Я, конечно, сказала, что не знаю, я ведь и правда тогда не знала! Тот, который помладше, пошел проверять кабинет, а второй (Джек, он был просто огромный!) принялся допытываться, что здесь делал твой брат, угрожал мне!