— Да не заезжал ты ко мне! Я тебя в крайний раз два месяца назад видел, кстати, здарова! — я подошёл и обнял Воробья и пожал ему лапу.
— Эээ... здаров, — ответил он осторожно.
— Закатывай моцик, пойдём, посидим, расскажешь, что да как!
Спара Джейсон Колёк подозрительно посмотрел по сторонам, потом на меня. Тихон со стороны двора запрыгнул на забор и подозрительно уставился на Воробья.
Колёк помотал головой, отгоняя какие-то видения, и мы, затащив «Чижика», зашли в летницу. Ха! А я только разжарил для себя штук пять вкусных молдаванских пирожочков.
— Колёк! Угощайся, — придвинул я ему тарелку.
Воробей в ужасе отскочил от стола:
— Да не, Андж, что-то не хочу. Давай, ты меня подстригёшь лучше!
Я согласился, ожидая, что Воробей спросит меня за брови и начнёт угорать.
Да ничего подобного, только позавидовал моим поджелтённым волосам. Ещё спросил, где я такие шорты и футболку купил. Он в каких-то журналах видел экипировку мотогонщиков. И костюмчик был весьма похож и необычен. Мадонна была права что ли? Мне обидеться что ли на невнимательность Воробья? У меня такие брови, не хуже чем у Брежнева, а тут ноль внимания!
Работал над головой Коляна долго, потом начал его обесцвечивать и желтить волосы. Спара, убаюканный песнями из магнитофона, прикимарил. Я нанёс последние мазки кусочком поролона и приказал Воробью не открывать глаза.
— Хрр, мм, — ответил мне тот, пытаясь уронить голову.
Ах так! Я под расчёску машинкой подстриг ему брови, красиво вывел широкую часть к переносице. Этот «станичный рокер» послушно задирал голову и не отсвечивал. Где там кисточка? Как Машка показывала наносить краску? Не одному же мне ходить с красивыми бровями! А этот дятел ничего не замечал. Всё время подошло, обесцветился. Поволок его в ванную, заставил промыть хорошенько голову. Потом снова усадил и начал работать расчёской и феном. Красота!
Колёк наконец-то пришёл в себя и радостно пялился на своё отражение.
— Андж, ну в этот раз вообще пиздец! — радостно заорал он. Крутился перед зеркалом, взъерошивал волосы, скрещивал руки на груди. Вылитый, блять, Джейсон Дуван.
— В этот раз ты как-то даже по-другому подстриг, ещё лучше, — восхищался Колёк, не понимавший ничего в бровях. Он и не сообразил про метаморфозу.
Ничего! Абсолютно!
— Давай, Колёк, за новую прическу? — предложил я.
— Блин, — почесал голову Колёк, — такое впечатление, что это со мной уже было!
— Да не переживай, у меня тоже бывают такие глюки, — хохотнул я и демонстративно начал мешать коктейль в болгарский стакан.
Воробей нахмурился, пытаясь что-то вспомнить, автоматически взял с тарелки пирожок и откусил:
— Ммм! С капусткой!
Я, намешав, коктейль и набросав туда мороженных зелёных виноградин, подал его Коляну и переставил кассету на музыкальной приставке.
— И птица ночь не гасит свечи, — выдал снова Пахомов.
У Воробья, сделавшего большой глоток, выступили слёзы, и он довольно красиво подпел:
— А завтра скажем, что вчерааа.
Короче, я опять накачал Воробья газированными коктейлями и помог вытолкать ему «Чижика» на улицу. Пока он что-то там пьяно напевая себе под нос подкручивал, я успел сгонять в летницу и схватить шлем.
— Пока, пОляк, — помахал мне «рокер» и всё-таки завёвшись, потихоньку поехал по направлению к своему дому.
Я тут же напялил шлем, предварительно свистнув. Воробей оглянулся. Я, напялив шлем, помахал ему рукою. Он чуть не уебался со своего «Чезета», но успел выровняться и, дав газ на полную, свалил в закат.
***
На посту пришлось остановиться. Капитан был на месте и сидел в дежурке, что-то черкал в журналах.
— Тащ, капитан, тут парень какой-то вас ищет, — возвестил милиционер, остановивший меня и ржавший надо мной, когда я потребовал провести к старшему.
— О, так это наш, — обрадовался милиционер и, выйдя из-за стеклянной перегородки, поздоровался со мной, чем озадачил сопровождавшего мента.
— Дядь, Миш вам передали, когда и во сколько заехать на массаж? — спросил я.
— Да нет, а ты чего, договорился где?
— Да я вчера ехал, вашему постовому передал всё: во вторник и четверг к девяти вечера в триста первый кабинет, в санатории.
— Аааа, блин, вот к чему эта записка у меня была: «Вт, четверг триста один», воскликнул капитан, — а я и не понял, думаю, что за бред!
Мы ещё поболтали, подошёл знакомый сержант Юра, который курил. Меня проводили до мотоцикла, расспрашивая про работу. Я завёлся. Потом чуть подумал и, вытащив из багажника пачку «Мальборо Лихта», окликнул сержанта: