И снова финансово-промышленная группа превращалась в экипаж странствующей по российским дорогам машины. Нет, «странствующей» — неловкое слово. Скорее, пожарной машины, машины-спасателя с бригадой из нужных в данный момент специалистов. Они проезжали в день по нескольку сот километров, встречались с представителями разных организаций, работниками десятков заводов. Часто Поляков звонил с дороги, просил задержаться после рабочего дня, и его ждали.
Машина летела по дорогам Приволжья, по уральским трассам. Время было угрюмо, недобро настроено к этим людям, их экспедиция двигалась по Центральной России, преодолевая не только пространство, но и косность, равнодушие, жадность чиновников и руководителей. На мгновение казалось, что шестерёнки промышленности, как и шестерёнки судьбы государства, встали (этот образ кочует здесь со страницы на страницу — потому что именно Поляков был многие годы смазчиком этих шестерёнок государственного механизма), вот он и летел сквозь ночь с завода на завод.
Однажды они застряли в чужом городе. В магазинах не было ничего, да и всё продовольствие — по талонам (был тогда стыдливый эвфемизм для выражения «по карточкам»). У одного из путешественников нашлась бутылка водки, у других кое-какие припасы. Так и сели посреди чужого ночного города — бывший министр, производственники и экономисты. Поляков выпил со всеми, чего не делал практически никогда, и завязался разговор.
Поляков говорил со своими новыми соратниками, людьми не великой государственной власти, а скромными бойцами его, поляковской, последней линии обороны. Он защищал свой завод в меру оставшихся сил и позволил себе разговаривать со своими о своём.
О личном и наболевшем. Те не преминули расспросить его, поскольку были людьми неслучайными в их общем деле, неравнодушными ни к делу, ни к своему начальнику с его авторитетом. Он так и оставался для них «папой» со времён строительства завода.
Но наутро Поляков, снова закованный в броню субординации, вышел к своему экипажу и сказал строго, не предполагая дальнейших вопросов:
— Теперь — важное. Если я что-то вчера рассказывал, забудьте.
— Что вы, Виктор Николаевич, — отвечали ему, — ничего и не было.
Его слушатели сдержали слово, а то бы мы узнали много до сих пор неизвестных фактов, и не только об автомобилестроении, но и о том стремительном и непростом времени конца восьмидесятых. О том, что ещё только предмет догадок и нескоро войдёт в учебники.
Но слово есть слово.
Финансово-промышленная группа занималась своим важным делом. Сотрудник В. Н. Полякова Павел Григорьевич Чечушкин в интервью Анатолию Шаврину говорит: «Думаю, придёт время, когда историки будут изучать его аналитические обзоры. Поразительно, он знает положение на заводе и в акционерном обществе лучше непосредственно занимающихся этим вопросом. Он помогает понять, где же мы на самом деле находимся. Не привходящие моменты, а самое главное, определяющее. Он заставляет все специальные службы обеспечивать его необходимой информацией. Кое-кто пытался артачиться. Одно время настоящая война шла с ФРЦ, казначейством нашим. Поляков был вынужден направить записку А. В. Николаеву: из-за отрывочных, случайных данных по финансовым потокам, попыткам всё секретить мы не можем строить достоверный прогноз развития акционерного общества. Не знаю, что Николаев объяснил Г. И. Казаковой, но вся необходимая информация стала поступать».
А пока Поляков с трудом поднимается по трапу самолёта. В портфеле у него документ, который называется «Пояснительная записка», над ним он будет работать всё время, пока самолёт находится в воздухе. Это анализ затрат на производство автомобилей ВАЗ в четвёртом квартале 1996 года и определению расчётных нормативов на первый квартал 1997 года, один из десятка подобных документов.
«Благодаря принятым мерам, выпуск товарных автомобилей увеличился в четвёртом квартале в целом по заводу на 12 455 шт. Выпуск товарных автомобилей для реализации на внутреннем рынке увеличился со 138 751 шт. до 157 906 шт., т. е. на 19 155 шт., или на 13,8 %. Одновременно сократилось количество автомобилей, поставляемых на экспорт: с 33 321 шт. до 26 621 шт., т. е. на 6700 шт., или на 20 %». Поляков на секунду останавливается, но потом продолжает проверять текст, где перечисляются по моделям выпущенные автомобили. Несмотря на то, что он не связан напрямую с производством, он, как и раньше, с досадой перечитывает данные о выпуске переднеприводных автомобилей на первой нитке конвейера, что увеличился всего на 2400 автомобилей. Это мало, очень мало, потому что рентабельность переднеприводных автомобилей для внутреннего рынка составила в среднем 46 процентов, в то же время рентабельность заднеприводных автомобилей составила в среднем 18 процентов, а по автомобилям ВАЗ-21213 всего лишь 7 процентов. Он вписывает рекомендацию увеличения выпуска автомобилей со спецкомплектациями: с окраской в яркие цвета, акриловыми и рефлексными эмалями, с пятиступенчатой коробкой передач, улучшенным интерьером и экстерьером. Затем добавляет: «Совершенно неприемлемым является резкое увеличение себестоимости экспортируемых автомобилей на 28 %. При этом совершенно недопустимы затраты по гарантийному ремонту — 16,1 % от себестоимости и внепроизводственным расходам — 16,3 % от себестоимости. Это лишний раз свидетельствует об отсутствии направленной политики по затратам на экспорт автомобилей», а в другом месте подчёркивает тревожный сигнал для коллег: «Увеличение кредиторской задолженности создало крайне напряжённую обстановку у поставщиков комплектующих изделий и является главным препятствием для дальнейшего снижения цен. В этой связи необходимо принятие незамедлительных разовых мер по максимальному снижению кредиторской задолженности, а также преодолению систематического срыва сроков поставки бартерных автомобилей поставщикам».
Поляков дописывает последние слова, рука замирает над финальной частью документа. Он подчёркивает слово «Предложения» — здесь будет то, ради чего был проведён этот скрупулёзный анализ. «Предложения» — это то, что он и его товарищи советуют коллегам, то, за что они ручаются, как врач ручается за выписанный рецепт: «Меры по стабилизации и сокращению материальных затрат, принятые в 1996 году, а также чрезвычайные меры, принятые правлением АОА «АВТОВАЗ» по сокращению затрат и увеличению выпуска автомобилей, привели в третьем и четвёртом кварталах к таким доходам от реализации автомобилей на внутреннем рынке, которые позволяют поставить для решения, начиная с 1998 года, главную задачу (впервые с момента проведения рыночных реформ и прекращения бюджетного финансирования) — обеспечение финансирования развития за счёт собственных средств для поддержания конкурентоспособности, с доведением его в последующие годы до 500 млн дол. в год.
Для решения этой задачи уже в 1997 году необходимо: обеспечить дальнейшее снижение материальных затрат до нормативных, главным образом по комплектующим изделиям, и стабилизацию рублёвых цен там, где норматив достигнут;
принять чрезвычайные меры по сокращению убытков от экспорта;
обеспечить повышение амортизационных отчислений за счёт ввода в эксплуатацию строящихся объектов и установленного технологического оборудования;
снизить условно-постоянные затраты;
повысить среднюю оптовую цену автомобилей за счёт мер по стабилизации качества и увеличения выпуска переднеприводных автомобилей и автомобилей спецкомплектации.
Для дальнейшего снижения материальных затрат необходимо:
принять исчерпывающие меры службами завода по своевременной отгрузке бартерных автомобилей и сокращению кредиторской задолженности максимум до 30 дней;
сократить объём импорта материальных ресурсов и спец-комплектаций.
Для максимального сокращения объёмов от экспорта необходимо:
реорганизовать подразделения акционерного общества, занимающиеся экспортом, для коренного повышения эффективности их деятельности и постепенного перехода к аккредитивной форме оплаты;
ликвидировать экспортные поставки в хронически убыточные регионы и сократить бартерные экспортные поставки.