А Канцеляров вновь превратился в незаметного человечка.
С тех пор минуло несколько лет. В виду известных социально-общественных причин и катаклизмов наша контора ужасно захирела. Плохо то, что захирение это происходило в целом как-то исподволь и постепенно, и относительно наших экономических перспектив мы оказались введены в заблуждение. А когда спохватились было поздно. Что касается меня, то сначала-то я очень даже неплохо жил. Даже прекрасно. Размеренно, сексуально— и интеллектуально-содержательно. Как-то раз чуть было даже не женился и сам не принялся за серьезную научную работу. Затем сплошь пошли смутные времена да кризисы. То ждали, что нас вот-вот упразднят-разгонят, то надеялись на какие-то благоприятные перемены. Так что и сами не заметили, как по уши увязли во всей этой «херомантии». Зарплату не выплачивали месяцами. Большинство народу разбежалось искать лучшей доли, даже пенсионеры. Вот американцы проводили исследования и выяснили, что лишь у 3 % людей имеется склонность, задатки к бизнесу. Но у нас-то, кажется, все наоборот, — 97 % с этими задатками. Кто подался в бизнесмены, кто в политику, кто в казаки, и — благополучно вошли в новый исторический отрезок. Остались, можно сказать, единицы. Статистические, классические 3 %. Самые никчемные, безынициативные. Фатально дебильно дефективные. Вроде нас с Канцеляровым. Последний все теребил, дознавался у меня, не намерен ли, может, и я искать какую-то работу, не брошу ли его, сироту, хиреть в жалком одиночестве.
Скажу честно, я находился в какой-то спячке, сам не понимал, что со мной происходит. Кажется, абсолютно отвык от какой-либо деятельности, реального дела. То есть абсолютно ничего не делал… Что такое, абсолютно никаких мыслей в голове! Хоть ты тресни. Бездельник и сибарит. Но на женщин по-прежнему засматривался. Правда, мечты о любви задвинул подале. Да и женщины с некоторых пор стали попадаться весьма проблемные. По большей части нигилистки, политессы, действительные или мнимые лесбиянки, законспирированные или откровенные проститутки. Некоторое время пытался ухаживать за великолепной бизнес-леди, натерпелся унижений. Ругались-собачились. Она меня классифицировала как инфантильного маргинала, захребетника, который, как и подавляющее большинство мужчин, остановился в развитии в пятилетнем возрасте. Я в отместку обзывал ее стервой-феминисткой и т. п., у которой климакс наступил, должно быть, еще в детском саду. Она язвила, что лучше уж иметь секс со своим пуделем, чем со мной. Я отвечал, что уж и я лучше буду иметь секс с ее пуделем, чем с ней. В общем, отшила. Это и понятно. Убожество страшное. Я то есть. Обнищал до невероятности, отощал, обносился, зачухался. Родственникам на глаза не показывался, со всеми прервал отношения. Да и на меня косились: боялись, что я взаймы просить стану, а им придется отказывать. Считали меня абсолютно неприспособленным — не то чтобы не способным что-нибудь выгодно перепродать, — хотя бы за копейку сбыть что-нибудь из старого барахла. Что и говорить — докатился до полного краха. И это в 29 лет! Вот ужас! Действительно страшно. И мысли в голову приходили, что вот так, возможно, в один прекрасный день просто помру с голоду. 29 — какое-то неприятно черное число. Чорное-чорное. Вот 30 — гораздо лучше, спокойное, почти розовое… Неужели я не из тех нормальных людей, которых жизнь когда-нибудь заставит крутиться?
Впрочем, если уж совсем по правде… разве и я не предпринимал попыток подработать? Пытался. Только вот не платили нигде. Как сговорились, мерзавцы.
Канцеляров, пожалуй, пребывал еще в более прискорбном материальном положении, чем я. Хорошо еще, что родственники, держащие его за дурачка убогого, кое-как подкармливали. Подозреваю, он даже в тайне бутылки собирал. Впрочем, в отличие от меня, он-то хотя бы производил впечатления активного индивидуума. Видно, у него снова началась активная полоса. Не только аккуратно ходил на работу, сам искал себе задания у начальства, сосредоточенно производил какие-то расчеты, просматривал старую техдокументацию, но параллельно «генерировал идеи», горячо твердя, что за новыми идеями будущее, — искал способы обогащения и процветания так сказать в соответствии с новыми веяниями времени. Правда, способы, на мой взгляд, все были какие-то эдакие, странные, как и сам Канцеляров.
То принимался участвовать во всевозможных бесплатных лотереях, проводившихся в рекламных целях, и меня подбивал. То рассылал сотни писем со спичечными, пивными этикетками, наклейками, вкладышами, пробками, шоколадными обертками и т. д. Объяснял, что главное — «набрать статистику». Погоди, погоди, не смейся, говорил он, созреет критическая масса, нас завалят деньгами и призами. В один прекрасный день посыпятся халявные путевки-круизы, бытовая техника, автомобили и квартиры. В более или менее «реальных» лотереях, вроде Бинго-лото, он не участвовал по причине абсолютного отсутствия денег на билеты. Зато нашел себе странное, щекочущее нервы развлечение. Не покупая билетов, время от времени нарочно отмечал накануне тиража свои номера, а затем сверял с теми, что выпали при розыгрыше. Он утверждал, что уже несколько раз «выигрывал» по нескольку сотен тысяч, а то и по миллиону долларов. Стоило купить билетик — и он бы уж был мультимиллионером. Но с ума от огорчения не сошел. А может, сошел?
Он также рассылал сотни посланий по электронной почте — различным шишкам, денежным тузам и звездам. Поздравлял их с юбилеями, выходами книг, альбомов, восшествием на престолы, избранием в президенты и т. п. Тоже «набирал статистику». Говорил, что в один прекрасный момент его оценят, протянут руку и по-товарищески озолотят. Кроме того, подавал бесконечные объявления в бесплатные рекламные газеты, предлагая различные экстравагантные услуги. Например, за небольшую плату брался консультировать всех страждущих по проблемам общественной, семейной, сексуальной жизни, а также по глобальным и частным естественнонаучным вопросам.
Однажды, впрочем, ему действительно прислали вложенную в конверт десятку после того, как он в течение полугода помещал в газетах объявление о том, что «человек, отправляющийся на тот свет» принимает заказы на передачу «просьб и сообщений». Кстати, этот единственный приславший десятку заказал Канцелярову передать привет Александру Македонскому, Ленину и Сталину, а также просьбу, состоявшую из ста семнадцати пунктов, включая новую жену и 850-летнюю продолжительность жизни. Что касается, полученной десятки, то Канцеляров сказал, что принципиально не станет тратить ее на пиво (как я предлагал), что эти счастливые деньги должны быть в обороте и положил десятку под проценты в местное отделение Сбербанка.
Впрочем, это лишь самая малая часть сгенерированных им идей. Проделывал он все это отнюдь не из желания поразвлечься, а с абсолютной серьезностью и гиперактивной самоотдачей. Развлечений как таковых у него вообще не было. За исключением одного чрезвычайно странного, свидетелем которого я стал случайно.