Им сдаётся, потому что невыносимо уже терпеть это. И рассказывает о том, что когда-то встречалась уже с Бэ Джинёном, но это было так давно, что и подробностей она не помнит.
— Прошло уже одиннадцать лет. Я была на дне рождении подруги, мы сидели в каком-то ресторане. И тут приходит её парень, — Ханыль нагло соврала и прикусывает нижнюю губу, — и его друг — Бэ Джинён. Мы виделись только один раз и то особо не разговаривали. Больше мы не связывались с ним. После того, как я переехала в другой район и перестала общаться с золотой молодёжью, мы не связывались. Прошу прощения за сегодняшнюю вольность с моей стороны, — прокурор Ким кивает и переводит взгляд на девушку.
— О чём разговаривали? — Ханыль поджимает губы и сглатывает.
— Я спросила… Я спросила: имеет ли он отношение к делу №59 — наркотический бизнес, перевоз запрещённых препаратов за границу страны.
— И?
— К сожалению, ничего. Подозреваемый Бэ был весьма уклончив и не уточнял, говорил с сомнениями. Так и не ответил на вопрос прямо.
Прокурор Ким сначала молчал и думал, но потом встал со своего кресла и подошёл к окну.
— Вы отстранены от дела №73, касающегося подозреваемого Бэ Джинёна. Думаю, прокурор Ли не будет против. И помощник Он справится с той работой по этому делу, которую Вы выполняли. Позднее я сообщу об окончательном решении по поводу Вашей выходки, а пока Вы свободны, помощник Им, — Ханыль ничего не сказала в ответ и, поклонившись начальнику, вышла из кабинета мрачная и подавленная.
Ханыль могла предугадать такой исход событий. В принципе, ничем другим бы подобное не закончилось, но она до последнего надеялась, что это будет окончательным наказанием — отстранение. Но после слов начальника разгоравшийся костёр внутри девушки становился больше и ярче.
Джинён окажется прав? Неужели, не найдётся никого, кто помог бы сейчас Ханыль хотя бы не в этой ситуации, а просто. Просто помог бы жить.
Прокурора Ли не оказалось на месте, а помощник Он встал со своего стула, когда дверь открыла Им. Он спросил, всё ли нормально, а потом поставил чайник, чтобы вода закипела. Ханыль обессиленно села на стул и закрыла глаза. Через несколько минут Сону поставил на стол девушки чашку с кофе и сел на своё место.
— Спасибо, Сону, — девушка посмотрела на парня и улыбнулась. Она еле выдавила из себя слова благодарности. Ей казалось, что ещё одно слово — и всё полетит к чертям.
— Обращайся, Ханыль, — парень улыбнулся в ответ и вернулся к работе.
***
Джинёна вся эта наигранность на допросе только раздражала.
Тэён знает своё задание — сделать так, чтобы все для начала поверили в отчаяние прокурора, а потом просто проиграть это дело. И делать для этого всё возможное. Каждый день Ли, выходя из своей квартиры, надевал маску справедливого и честного прокурора, который добился такого повышения в подобном возрасте исключительно из-за таланта и выпуска из престижного университета.
Но у Тэёна просто не было выбора. Всё решили за него уже очень давно, когда тот заканчивал старшую школу и тешил себя надеждами поступить на медицинский факультет, чтобы стать педиатром. Связать свою жизнь с детьми и лечить их, успокаивать и быть им лучшим другом. Чтобы дети не боялись приходить к нему и доверяли, позволяли «какому-то дяде» лечить себя и выписывать различные антибиотики. Для Ли всегда было мечтой хоть как-то привязать себя к детям и помогать им.
Но отец залез в долги, а деньги, которые мать находила для того, чтобы их закрыть, он вкладывал в непонятные, странные инвестиционные компании, которые после исчезали. Постепенно люди Накамото его прижали — и отец не придумал решения лучше, чем просто предложить им своего сына. И Тэёна отправили на юридический, где экзамены он почти не сдавал, а только ходил на лекции и старался хоть что-то запомнить.
Получив диплом с идеальными оценками, Ли для начала устроили в мелкую государственную структуру, чтобы без всяких подозрений перевести в одно из отделений центральной прокуратуры, откуда он сам сможет помогать генеральному в прикрытии дел.
Жизнь Тэёна в принципе не была сказкой, и своё единственное утешение он нашёл в маленьком сыне. Ли женился в двадцать один год в феврале, когда узнал, что его девушка беременна. Он не хотел расстраивать свою мать, особенно тогда, когда у неё было разочарование одно за одним. Тэён женился на девушке, что была старше него на три года и той ещё стервой.
Ли просто успокаивал себя мыслью, что его, наконец, любят. Мать не была тем человеком, которая вся и полностью посвящала свою жизнь единственному сыну. После развода с отцом, когда Тэён уже заканчивал обучение в университете, всё и вовсе стало плохо. Она ушла от них сама и устроилась на работу, а парень остался с отцом, потому что выбор был, но не такой уж и богатый.
Втягивать мать в эти преступные дела, в которые ввязался отец и после и втянул Тэёна, сам Ли не особо хотел. Он желал как можно больше уберечь свою мать от всего этого и позволил ей уйти, после чего они даже толком не встречались. Виделись разве что только на праздниках и выходных летом, когда у женщины возникало желание увидеть внука.
Ли берёг Минсока, как мог и как был только на это способен. А единственным безопасным его решением оставалась работа на семью Накамото. Он закрывал дела одно за другим, уничтожал посторонние улики, осведомлял об этом адвокатов японской семьи. И жил в хоть каком-то, но относительно спокойствии.
Тэён верил, что у него просто нет выбора. Его жизнь — не фильм, а он не главный герой. Он обычная безвольная кукла в чужих грязных руках, которой могут только помыкать и управлять. Ли и сам вскоре стал себя ощущать не как живой человек, у которого может быть своя душа и свои мысли. А как вещь — обычную, замызганную и порванную. Его без сожалений совести выбросят, стоит ему только сделать лишний шаг в сторону.
А начнут с Минсока. Поэтому Ли закрывал глаза на то, что он делает и как поступает с людьми. Да, нечестно. Да, несправедливо. И да — таков мир.
Тэёну нужно только сыграть свою роль и закрыть дело.
Генеральный прокурор вызвал его к себе в кабинет после того случая с Ханыль спустя два дня. Тэён, зайдя внутрь, сразу же согнулся в поклоне на девяноста градусов, когда увидел сидящего на мягком диване самого господина Накамото. Акира кивнул и махнул рукой на кресло напротив себя.
Прокурор Ким вежливо улыбался и старался молчать, случайно не сказав чего лишнего. У Сокджина в последнее время много своих проблем, а перечить Накамото, когда у того влияния намного больше, совсем не хотелось.
— Как ты поживаешь, Тэён?
Ли дёргается от вопроса после долгой тишины. Он поднимает голову и нервно облизывает губы — привычка с университета.
— Спасибо, хорошо.
Тэён старается ответить как можно радостнее и натягивает на лицо улыбку. Он пытается изо всех сил не выдать своего страха, но наверняка напрасно. Председатель тяжело вздыхает и улыбается исключительно кончиками губ, доставая из кармана пиджака сигареты.
— Надеюсь, ты помнишь, чем должно закончиться дело Бэ. Этот ублюдок ещё пожалеет о том, что сделал и что задумал. Он должен умереть. Мне плевать, что ты для этого сделаешь, но я хочу услышать по новостям о том, что Джинён мёртв. Чтобы все его ненавидели. Чтобы каждый мой работник знал, чем закончится его жизнь, если он решит совершить публично такую же глупость.
Тэён быстро кивает и глухо стонет, когда председатель наклоняется ближе и пристально смотрит на него. Ли слаб. И он признаёт это. Он не в силах защитить своего сына от этого человека напротив, поэтому внимательно слушает всё, что говорит Акира.
Ли соглашается и тут же выбегает из кабинета, когда Накамото ему позволяет уйти и отвлекается на застывшего в ужасе Сокджина. Разум парня будто отключился на какое-то время, и он приходит в себя только в тесной туалетной кабинке плачущим и трясущимся от страха.