- Пора? – осторожно, точно не желая слышать ответ спросил Кай у сидящей рядом возлюбленной.
Рваные раны на теле Джерды зарастали медленно, но тем не менее, и девушка и ее треугольник все-же изъявили желание пойти на похороны Следящих. И отговаривать их в третий раз всем Поларом было уже бесполезно.
Стражи, кряхтя и охая начали подниматься с кроватей. Многим помогали прибывшие специально для этого здоровые треугольники.
Тяжелого Бирна, поддерживал Оак, Сирх шутливо отмахнулся от руки ученика и самолично, всячески пытаясь сдерживать боль в ребрах, поднялся, и ногой достал из-под кровати сапоги. Наставник девочки даже не позволил приблизиться оставшемуся без надобности Эллу и тоже, как и товарищ, почти не выражая собственных мучений, встал с кровати.
Сапоги он, не смотря на замечания Джерды, не снимал никогда. В отличии от других стражей, которые большую часть времени бегали по льду и снегу босиком.
Таши помнила, что с этим, еще в ее первой жизни, была связана какая-то история, но Тишу молчала, а копаться самой девочке сейчас не хотелось.
Тем более, что все, кто присутствовал в лазарете, разве что кроме корзинки с рыцарем внутри, уже либо сами, либо при помощи дружеской поддержки стояли около стены и ждали остальных.
- Полар, проход к ледяным усыпальницам! – скомандовал громкий голос Скейна Янтарного, который первым оказался около голубоватого льда.
Контур его приложенной ко льду ладони еле заметно мелькнул. В стене, точно подстраиваясь под количество стражей, образовался широкий, с пять шагов проход.
Шли достаточно медленно, в основном из-за сильно хромающих Сигма. Которым хотя и помогали идти другие треугольники, но настроения Джерды это не улучшало. Девушка непрерывно ворчала и норовила пойти сама. Но тогда вся процессия вообще останавливалась и под аккомпанемент нервов наставника, рисковала опоздать.
Таши посмотрела на темно-синие, сплошные стены, которые непрерывно прорезали спешившие в след за стражами огоньки. Под ними, сопровождая людей, бежали самые различные животные – тигры, волки, зайцы, песцы, еноты. Внизу под их лапами семенили мыши, ласки и белки. Чуть позади, меряя свой шаг огромными прыжками, неслись медведи – как белые, так и бурые. Их сопровождали рыси и росомахи. Над головами зверей рассекали ледяную синеву соколы, синицы, журавли, летучие мыши. Чуть впереди несся целый табун лошадей, баранов, кабанов, оленей.
Таши вскоре поняла, что все это были тотемы, следующие за своими стражами.
- Их хоронят в новой усыпальнице? – услышала она голос идущего вместе с учеником Альфа два.
- Хельм сказал, что да. – отозвался Оак таким тоном, словно сам поражался этому знанию. – Вместе с теми, кто умер на Вересковой.
- А что из себя представляют эти усыпальницы? – шепотом обратился Элл к своему наставнику.
- Что-то типа замкнутых галерей с захоронениями. – также шепотом отозвался Сирх. – Они находятся в подснежном уровне. Обычно в каждой галерее примерно двадцать – двадцать пять захоронений.
- Двадцать четыре, - скептично поправил его Альфа три. – По числу полного состава стражей. После того как усыпальница заполнится, делают новую.
Оба единицы притихли и заговорщицки переглянулись.
Девочка заметила, как идущий впереди наставник сразу после этого разговора едва заметно сбился с шага. Судя по такой реакции, эта новость не сильно его обрадовала.
Остальную часть пути прошли молча. Только иногда слышались возмущения Джерды.
Впереди, призрачной аркой замаячил выход, прямо напротив которого, высилась сплошная, бледно-синяя стена, освещённая застывшими в ней огоньками. Между ними, точно завешенные кружевными занавесями, располагались еще несколько входов, запечатанных тонким слоем завитков морозных узоров. Когда все вышли, девочка увидела, что на противоположной стене было то же самое.
Рядом с каждым проходом висели таблички с обозначением двух годов. Как помнила Таши, идущий впереди год всегда обозначал смерть первого в захоронении треугольника, а второй – последнего.
Под табличкой более мелкими узорами значились имена треугольников или буквы позывных. Рассматривать это не было времени, они и так опаздывали к назначенному часу.
Получалось только замечать года, которые вначале длинного коридора охватывали едва ли больше двух десятилетий. Стражи в самые первые века умирали очень часто и за двадцать лет, состав обители мог поменяться полностью.
Чем дальше они шли, тем больше был разброс времени между начальным и завершающим годом. А к концу разрыв составлял как минимум шесть десятков лет. Тем не менее, последствия крупных битв, которые случались примерно раз в пятьдесят лет, можно было видеть сразу.