- Он разумный? – то ли спросила, то ли удивилась гостья, даже не взглянув на своего обидчика.
- Иногда мне кажется, что нет.
- Кто? – подняв уши и заоглядывавшись тут же уточнил заяц, которого Таши перехватила под живот и осторожно поставила на все лапы.
Альфа три, тем временем, уверенным движением начал разворачивать туго схваченный морозом пергамент.
- Надеюсь, Адриен объяснит, почему Бореас не пришел на помощь? – проговорил он, распрямляя, норовивший свернуться обратно лист.
До этого казавшееся почти расслабленным лицо застыло, точно резко замерзший лед. В один миг, оно снова стало напряженным, и заточено острым.
- Хм. – хмуро произнес Альфа три, и перевернув листок, что-то быстро и размашисто написал на обороте морозными нитями холода.
Он мельком глянул на снег под собственными сапогами, Таши заметила, как расширились глаза и из стороны в сторону дернулись его зрачки.
Листок, жестом бледного пальца сложенный вчетверо, сморозился и точно подхваченный ветром подлетел к ожидающей ответа птице.
Посланница, перехватила письмо клювом, учтиво поклонилась всем присутствующим, на миг задержав свой пронзительный взгляд на Элле.
Младший единица, не оставаясь в долгу, улыбнулся птице. Именно той улыбкой, что он несомненно унаследовал от отца.
Ястреб, ничуть не удивившись увиденному, быстро наклонила голову из одной стороны в другую.
Затем, хлопнув крыльями, посланница Бореаса легко взвилась в воздух. Ее прощальный крик прошил сумеречное, северное небо.
Повисла пауза, во время которой стражи уставились на все еще что-то обдумывающего мастера троек.
Тот же, в свою очередь, не сказав никому ни слова, встал со скамейки, выпрямил спину и двинулся в сторону стены обители.
- Мы летим в Бореас. – сухо произнес он, направляясь к деревьям. И лишь спустя три секунды, уже обходя стволы, добавил. – Сутки на сборы.
- А кто мы? – нервно посмотрев на подругу, словно бы она могла знать, вымолвил Оак.
- Кто мы? – догоняя и вставая прямо перед товарищем, повторил вопрос Сирх, помогая себе в жестикуляции руками.
- Все, кто присутствует. – ответил он, делая еще один шаг, и почти врезаясь в Альфа один. – Кроме Зайцелота, конечно.
- Сэра Зайцелота! – возопил чесавший за ухом зверек, тоже застыв с поднятой кверху задней лапой. – И я и так туда не хочу!
Мастер троек остановился, взглянул куда-то сквозь друга, и точно разглядев то, что искал, обошел своего единицу. Зайдя за деревья, он вышел на одну из дорожек.
Уже все, включая подхваченного девочкой отъевшегося зайца, кинулись за ним.
- Стой! – крикнул ему вслед Альфа два. – Объясни хоть что-нибудь!
Вместо этого, не дойдя до стены шага, Альфа три резким движением остановился, развернулся и на миг прекратив метание зрачков, перевел внимание на стражей.
Задержав оценивающий, точно считающий взгляд на каждом, он кивнул и в несколько широких шагов дошел до ледяной стены.
Бледная, прислоненная к стене ладонь почти вдавила себя в сплошной лед.
Проход открылся так быстро, словно обитель только и ждала этой возможности. И как только стена начала рябить и растворяться, мастер троек, тут же шагнул туда, огласив лед своими ритмичными, чеканными шагами.
Таши, Элл, Оак, Бирн и Сирх переглянулись и плюнув на выражения собственного непонимания, всей толпой кинулись за так ничего и не пояснившим Альфа три.
Проход закрылся сразу, как только затылок последнего стража исчез в глубине льда.
Темно-голубое небо полярной ночи подернулось прозрачным туманом облаков.
Эпилог
Между перьями, тысячами воздушных нитей скользили упругие потоки ветра. Бесконечные, украшенные пылинками звезд небеса переливались всеми оттенками голубого.
Внизу, там где не было ветра, коврами стелились равнины, перемежаемые пушистыми синими пятнами лесов и обрамленные лентами окованных льдом рек.
Вдалеке, в получасе ястребиного пути виднелось перекатывающее волы и белые горы айсбергов море. Синяя, темная сплошная стихия обрывалась на переливчатой, зелено-фиолетовой границе, что отделяло Межмирье от всего остального света.
Равнины и леса сменились гладью озера, которое было продырявлено многочисленными, казавшимися плохо заросшими прорубями. Сразу за ним бугрилось наростами широкое взгорье. Невысокие, каменистые скалы, с цепляющимися за их выбоины редкими исполинами вкручивающихся в небо синих деревьев.