Кайо вел свою семью мимо храма Василия Блаженного, словно выросшего из земли, наподобие диковинного древнего каменного цветка времен динозавров и гигантских слонов, и старался думать о великом, но тревожные мысли о предстоящей встрече с родителями Алексея не покидали его.
Как он будет с ними разговаривать? Как будет себя держать? В добром отношении к себе и своим близким он не сомневался: о характере родителей пусть приблизительно, но можно судить по детям… А вдруг случится так, что Яковлевы воспримут своих новых родичей как… ну, если не совсем как дикарей, то близко?.. Начнут подчеркнуто заботиться, разъяснять очевидные вещи… Вот это самое страшное. Но надо будет терпеть, сносить ради счастья Маюнны.
Наверное, нечто похожее будет. Во всяком случае, надо быть готовым.
И если уж без этого не обойтись, то надо сделать так, чтобы оградить Иунэут, которая будет переживать молча, стараясь никому не показать своих страданий, никому — ни мужу, ни, тем более, дочери.
Когда перед ними возникла стеклянная громада новой гостиницы «Россия», Маюнна ахнула:
— Сколько комнат! Сколько народу может поместиться в этом доме!
Гостиница сверкала, словно поставленный чудом на берег Москвы-реки нерастаявший айсберг. Это впечатление усиливалось множеством стекла, металла.
Кайо чуть придержал шаг и сказал Иунэут:
— В Ленинграде нам надо остановиться в гостинице.
Жена удивленно посмотрела на него, скользнула взглядом по фасаду гостиницы и покорно ответила:
— Как хочешь.
— Так будет лучше для нас с тобой и родителей Алексея.
— А молодые тоже с нами остановятся? — робко спросила Иунэут.
— Они как хотят, — задумчиво ответил Кайо. — Алексею, наверное, все же надо с родителями пожить.
— Надо, — согласилась Иунэут. — А мы увидимся с ними?
— Конечно, увидимся, — великодушно обещал Кайо.
Приняв решение, он почувствовал себя немного увереннее.
В душе он размечтался, как будет входить вот в такой стеклянный айсберг и где-то на самом верху, словно охотничий сторожевой пост, будет смотреть на Неву окно его комнаты.
— Будем встречаться с родителями Алексея, может, даже иной раз обедать с ними, — расписывал с увлечением Кайо. — Но будем независимы. Как надоест — уйдем от них.
— Это верно, — согласилась Иунэут. — Я ведь тоже все время думаю об этом. Мы будем стесняться их, а они — нас…
За завтраком Кайо спросил у Алексея:
— Какая в Ленинграде лучшая гостиница?
— «Астория» или «Европейская», — ответил Алексей. — Есть и новые — «Россия», «Ленинград», «Советская»…
— Какая ближе к вашему дому?
— «Россия».
— Вот там мы и остановимся, — решительно сказал Кайо.
— Ну, это вы зря, — с обидой произнес Алексей.
— Так будет лучше всем, — убежденно произнес Кайо. — Зачем нам стеснять друг друга? Поразмысли сам как следует — и согласишься со мной.
— Но мои родители смертельно обидятся, — сказал Алексей. — Тогда лучше было и не приезжать.
— Не мучайся зря! — сказал Кайо. — Все будет хорошо. Может быть, потом, когда мы узнаем друг друга получше и станем настоящими друзьями и родственниками — будем жить вместе.
Весь день до отхода поезда — во время обеда, во время ужина в шумном, огромном зале ресторана «Москва» — Алексей пытался уговорить Кайо остановиться у его родителей. Главным доводом его было одно — родители обидятся.
Кайо старался не слушать настойчивый голос Алексея. Он наблюдал за посетителями ресторана, отмечая про себя, что в Москве, наверное, как ни в каком другом городе страны, видно, как много разных народов живет на советской земле. Вот сидят узбеки в красивых тюбетейках и пьют чай, а вон еще какие-то народы, но не чукчи и эскимосы, это Кайо мог уверенно сказать. Недалеко от их стола сел человек в темном костюме, со значком депутата Верховного Совета. Этот был точно якут, в этом Кайо мог поклясться. Уж своих-то соседей по тундре он знал.
За щедро накрытым столом сидели красивые усатые люди И громко, заглушая музыку, разговаривали. Кто же они? По виду похожи на грузин, но единственный грузин, которого Кайо встречал в жизни — доктор Григол Нацваладзе, — был тихий и деликатный. Он никогда не повышал голоса, даже если человека надо было отругать.
Потом пришла какая-то делегация. Они сели за длинный стол, украшенный государственными флажками, видимо, их страны.